Пол Картледж - Спартанцы - Герои, изменившие ход истории. Фермопилы - Битва, изменившая ход истории

Наконец, отношения поддерживались не просто между отдельными личностями, но между двумя семьями, так как они передавались по наследству, даже если наличие отношений не обязательно было известно одному или обоим партнерам. Это важный момент знаменитого сюжета « Илиады » о столкновении между греком Диомедом (из пелопоннесского Тирина) и Главком Ликийским (Ликия находилась в южном прибрежном районе на западе Малой Азии). Диомеду пришлось напомнить или, скорее, просто сказать Главку, что они наследственные xenoi , как спартанский царь Архидам и Перикл из Афин. Мы не знаем, когда впервые были установлены наследственные отношения между ними, но вполне правдоподобно звучит предположение, что символы xenia были переданы и приняты при соблюдении надлежащего ритуала и церемонии, когда дед Архидама Леотихид II и отец Перикла Ксантип совместно командовали объединенным эллинским флотом в войне против Персии 479 г.

Как бы то ни было, это был не единственный зафиксированный случай xenia на таком высоком спартанско-афинском уровне. Современник Архидама, которого звали Периклид, дал своему сыну имя Афений («Афинянин»). Именно Периклид со спартанской стороны больше всего убеждал спартанцев призвать Афины на помощь против восставших илотов в 60-х гг. V в. в то время, когда командование взаимодействующей афинской стороной осуществлял Кимон, который в 70-х гг. V в. назвал своего сына Лакедемоний («Спартанец»). Несомненно, Переклид и Кимон в принципе верили в спартанско-афинское взаимодействие, но их собственные связи с семьями из другого города должны были укрепить желание сотрудничества, а не конфронтации между двумя государствами.

То же самое менее справедливо относительно Архидама и Перикла. То есть, по-видимому, ранее Перикл решил, несмотря на любые личные отношения или связи, что Спарта, а не Персия была главным потенциальным врагом Афин, и сделал все, что было в его власти, чтобы расширить афинское могущество даже на побережье, в конечном итоге готовясь к большой войне со Спартой. Таким образом, одна из наиболее интригующих побочных сторон, касающаяся причин и развязывания Пелопоннесской /Афинской войны — это семейные отношения этих двух выдающихся фигур. Описаны по крайней мере два эпизода в ожесточенной пропагандистской кампании, сопровождавшей начало войны.

К 432 г. дипломатические отношения между Спартой и Афинами были натянуты до предела, и большинство спартанских граждан уже решили, что Афины неправы и что правильным решением будет немедленное вступление в войну. Решение созрело во время спартанского Собрания, на котором предложили выступить представителям от Коринфа, главного спартанского союзника, и от враждебной афинской партии. Согласно Фукидиду, высказывались только два спартанца, оба видные личности, но по художественным соображениям он мог не упомянуть других, менее влиятельных ораторов. Эти двое были Архидам и могущественный эфор Сфенелаид.

Архидам, как это представляет Фукидид, на самом деле открыто не высказывался против войны, не говоря уже о защите афинских доводов. Его возражения сводились к тому, что, прежде чем спартанцы объявят и вступят в войну, они должны подумать о будущем и использовать это время для дипломатических обменов. Его речь была взвешенной, сдержанной и относительно длинной. Возражение Сфенелаида было классикой лаконичности и нехудожественной туповатости: афиняне виновны в нарушении мира (445 г.) — бушевал он — стало быть, надо отправляться на войну. Возможно, из-за того, что Архидам был старшим из правящих царей (его соправитель царь Плистоанакт находился в изгнании с 445 г., обвиненный в предательстве) и неизбежно должен был возглавить Пелопоннесский союз против Афин, его взгляды внушали уважение, и первый раунд голосования обычным спартанским способом — криком — не был полностью убедительным. Однако Сфенелаид, играя на традиционных для спартанцев опасениях показаться невоинственными, обеспечил подавляющее большинство голосов за немедленное начало войны.

Но фактически спартанцы продолжали дипломатические отношения с Афинами и после этого голосования, и даже после одобрения Аполлоном Дельфийским их решения начать войну. Это позволяет предположить, что Архидам вовсе не утратил своего влияния, что, как кажется, подтверждается одним из ультиматумов, которые Спарта посылала Афинам. «Если, — говорилось в нем, — вы изгоните «проклятых», войны не будет». Эта фраза была кодом для афинского рода Алкмеонидов, над которым тяготело родовое проклятие за святотатство, совершенное два столетия назад в конце VII в. Но Алкмеонидом, против которого в действительности был направлен этот ультиматум, был Перикл, чья мать принадлежала к этому роду. Никто не мог знать больше, чем Архидам, о грехах предков Перикла.