Вадим Парсамов - На путях к Священному союзу - идеи войны и мира в России начала XIX века

Новое устройство Европы, в представлении Уварова, должно иметь характер общеевропейской республики, основанной на договоре отдельных государств между собой. Гарантией того, что договор этот будет соблюдаться, являются внутренние преобразования в каждом государстве. В этих преобразованиях заинтересованы законные правительства, которые не только ничего не выигрывают от войн, но еще должны постоянно нести расходы на усиление своего государства. Против преобразований настроены приближенные монарха, обманывающие его и использующие свое высокое положение в корыстных интересах. Поэтому предлагаемый Уваровым проект представляет собой «союз государей против частных лиц, которые слишком часто вовлекают их в войны, потому что выигрыш частных лиц слишком очевиден, в то время как выигрыш государей сомнителен» [Там же, с. 164].

Допуская возможность ограничить «независимость» государя, понимая под независимостью «возможность делать все, что хочешь», Уваров имеет в виду, что в безграничной власти заинтересован в первую очередь не столько сам монарх, сколько люди, имеющие на него влияние: «Сколько было случаев, когда государь, злоупотребляя своей независимостью, навлекал на себя самые ужасные бедствия? И нередко в несчастье такой государь думал, насколько было бы для него полезнее хотя бы незначительное ограничение собственной независимости! А сколько можно насчитать монархов самых могущественных и самых удачливых, которые порой вынуждены были действовать против собственного желания и соглашаться на самые неприятные условия?» [Там же, с. 182]. Таким образом, ограничение монархии является непременным условием общеевропейского мира.

Другим условием служит отмена крепостного права, против чего опять выступают «частные лица»:

Все собственники считают, что они станут жертвой вопиющей несправедливости, если крепостные получат свободу, даже если при этом они добровольно будут продолжать работать на них. Собственники земли забывают, что класс крепостных принадлежит к человеческому роду, что он не может быть низведен до уровня животных, которых мы используем для нашего удобства, и заботимся о них ровно столько, чтобы поддерживать их существование. Что же касается самих собственников, то они очень хорошо понимают, что человек не может использоваться как средство в интересах другого человека, и что целью его действий должно быть счастье, совместимое со счастьем других. И тем не менее они не руководствуются этим принципам в отношении к своим крепостным. Крепостное право было отменено в большинстве стран Европы, несмотря на упорную борьбу частного и общественного интересов, когда верховная власть пришла на помощь просвещению, и сами собственники, лучше осознавшие свои истинные интересы, теперь признали, что экономически они только выиграют, если свободные руки будут стремиться к усовершенствованию земледелия как в своих собственных интересах, так и в интересах собственников земли [Уваров, 2010, с. 179].

Отмена крепостного права для Уварова важна прежде всего потому, что в Европе его уже не существует, и без этого Россия не только не может стать ведущей европейской державой, но и вообще не может принадлежать к цивилизованному миру. Разумеется, Уваров именно так и думал, но думал он так потому, что знал мысли царя на этот счет. И зная это, он претендовал на то, чтобы быть их выразителем. Знал он и о стремлении царя видеть Европу единой семьей народов под пасторским попечением монархов, заботящихся о просвещении своих подданных: «Когда высшая власть находится в руках законного государя, когда просвещение народа со всей очевидностью свидетельствует о том, что такое правление не считает нужным скрывать даже малейшие недостатки и способно принести много добра, когда общественные нравы служат основой процветания государства, тогда не прибегают ни к демону войны, ни к фанатизму мнений. Управление таким государством может быть сравнимо с властью священника над его паствой» [Там же, с. 157].

Выравнивание общественно-политических систем европейских государств на основе общего просвещения, должно привести, по мысли Уварова, к формированию общеевропейского патриотизма, противостоящего патриотизму национальному [113]. Противопоставляя общегреческий патриотизм спартанского царя Леонида узко римскому патриотизму Сципиона, разрушившего Карфаген, Уваров пишет: «Пожертвовать своим могуществом, своим состоянием, своей жизнью во имя общих интересов человечества – вот героизм! вот патриотизм! Только в этом случае, а не в условиях разобщения народов, когда герой одной страны был бичом для другой, можно проявить все свое истинное величие» [Там же, с. 189].