Евгений Сергеев - Большая игра, 1856–1907 - мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии

В 1838 г. было опубликовано еще одно эссе по интересующей нас тематике, на этот раз анонимного публициста, под названием « Индия, Великобритания и Россия ». Автор старался убедить читателя в «беспрецедентной русской агрессивности по всем азимутам», заявляя при этом, что правящие круги Романовской империи охвачены идеей завоевания Индостана и просто выжидают удобный момент для претворения ее в жизнь. Он далее утверждал, что Россия угрожает Индии на границах Персии и Афганистана, и призывал правительство не сидеть, сложа руки, «пока враг появится у ворот крепости (Индии. — Е.С .), а поскорее лишить его этого шанса» [243].

Однако, как показывают документы, царские стратеги, занятые планированием военных операций на Кавказе, практически игнорировали индийское направление вплоть до Крымской войны, а критические замечания в адрес Британии в кругах российской дворянской элиты ограничивались возмущением относительно поддержки Лондоном турецкого султана и интриг в Тегеране в ущерб интересам России [244].

Начало кампании 1853–1856 гг. серьезно изменило положение дел. По признанию, сделанному министром иностранных дел Н.К. Гирсом в беседе с послом в Лондоне А.П. Моренгеймом уже в начале 1880-х гг., «Крымская война отметила решительный поворот в наших отношениях с Англией», заставив Россию искать внешнеполитическое оружие против Лондона. Причем оно должно было стать еще и эффективным средством в случае заключения Великобританией союза с каким-либо третьим государством. «Такова была цель нашего движения вперед в Средней Азии», — сделал вывод Гире постфактум [245]. Именно в ходе Крымской войны появились первые объективные оценки потенциала англо-индийской армии, насчитывавшей в то время около 300 тыс. солдат и офицеров, сделанные офицерами Главного штаба. Как указывал профессор статистики Московского университета И.В. Вернадский в своем труде « Политическое равновесие и Англия », если не осуществить превентивный удар по Индостану, то «великобританская власть одолеет и Китай, как она поработила Индию». В 1855 г., когда этот труд увидел свет, британские колониальные владения превышали территорию России в 27 раз, а империю Наполеона III — в 34 раза! [246]

Бывший посланник в Тегеране, а затем Омский генерал-губернатор А.И. Дюгамель, а также географ и путешественник П.А. Чихачев были первыми русскими офицерами, которые независимо друг от друга попытались обосновать планы атаки на Индию в 1854 г., сопроводив свои рапорты Николаю I топографическими картами и схемами маршрутов выдвижения войск. Оба составителя считали как Персию, так и Афганистан важнейшими плацдармами для проведения указанной военной кампании. Однако в то время как Дюгамель полагал возможным ее осуществление в течение трех-четырех месяцев при условии благожелательного отношения афганцев, Чихачев намечал две последовательные стадии операции: захват Герата отрядом в 15 тыс. штыков и сабель с последующим продвижением войск, усиленных еще 15 тыс. пехоты и кавалерии, через Кандагар в направлении Лахора [247].

Но это было только начало того потока рапортов, записок и предложений, который «затопил» Главный штаб на протяжении Крымской войны. В 1856 г. еще четыре генерала, занимавших ответственные должности, представили свои соображения в военное министерство и МИД. Так, герой обороны Севастополя генерал-лейтенант С.А. Хрулев, состоявший в распоряжении командующего Кавказским корпусом, подготовил один из самых детальных проектов. Он также сфокусировал внимание на проблеме прохождения армии вторжения через Афганистан. Ниже проект Хрулева будет подвергнут более глубокому анализу в связи с общей стратегией России на индийском направлении [248].

Другим примером указанных инициатив стала записка известного военного геодезиста генерал-лейтенанта И.Ф. Бларамберга, который был причастен к разработке плана захвата персидской армией Герата в ходе афгано-персидско-британской войны 1856–1857 гг. Бларамберг утверждал, что Россия имеет-де некое моральное обязательство перед Европой способствовать прогрессивному развитию Азии. «Покорение Индии — химера, не заслуживающая рассмотрения, — писал генерал, — но Россия обладает всеми средствами потрясти власть Великобритании там». Характерно, что он опять-таки обращал внимание на два взаимосвязанных условия общего успеха предприятия: содействие русским войскам со стороны населения и властей Персии, а также их поддержка афганскими племенами, которые, по мнению царя и его окружения, относились с ненавистью к англичанам после трагических событий 1839–1842 гг. [249]