Евгений Сергеев - Большая игра, 1856–1907 - мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии

Парадоксально, но первый документально установленный проект похода на Индию был представлен на рассмотрение Екатерины II не каким-либо российским военным стратегом, а принцем Нассауским в 1791 г. Некий французский штабной офицер, автор этой схемы, предложил атаковать британские владения через Бухару и Кашмир. Однако князь Потемкин, к мнению которого прислушалась императрица, назвал план бессмысленной авантюрой [237]. Тем не менее, русский двор вернулся к рассмотрению этой идеи десять лет спустя, когда 24 января 1801 г. Павел I приказал атаману Войска Донского генералу Орлову, начать приготовления к маршу. Император мотивировал свое решение следующим образом: «Англичане имеют у них [индийских князей] свои заведения торговые, приобретенные или деньгами или оружием, то и цель всё сие разорить и угнетенных владельцев освободить, и лаской привести России в ту же зависимость, в какой они у англичан, и торг обратить к нам....» [238]

Хорошо известно, что убийство Павла в ходе дворцового переворота стало причиной отзыва экспедиции уже через два месяца после ее начала. Однако этот эпизод впоследствии неоднократно использовался европейскими публицистами для изображения России в качестве потенциального агрессора на Востоке, остановить которого была способна только «владычица морей». Особенно интенсивно жупел «русской угрозы» эксплуатировался политиками и журналистами в те периоды, когда сторонники наступательного курса в Англии брали верх над приверженцами политики искусного сдерживания. Именно о «форвардистах» говорил в середине 1880-х гг. Александр III в беседе с близким ко двору князем В.П. Мещерским. По воспоминаниям последнего, на его вопрос об английских чувствах к России, император ответил: «Англичане как отдельные личности очень симпатичны, но как нация — они инстинктивно нас не любят, и не любят потому, что боятся нас из–3а Индии. Это у них idee fixe , которую вы ничем из головы не выбьете. А забил англичанам в голову эту idee fixe Павел Петрович. С минуты, когда Павел I выронил слова «поход на Индию», слова эти засели в англичанах навсегда. И отсюда неприязнь к России» [239].

В личном плане Александр I, занявший престол после смерти своего отца, относился скептически к возможной кампании против Индии, хотя он внимательно выслушал заманчивые предложения, сделанные ему Наполеоном во время исторического тильзитского рандеву 1807 года. Спустя два десятилетия нарастание международной напряженности вокруг черноморских проливов и Ближнего Востока повлияло на решение упоминавшегося полковника Дж. де Лэси Эванса опубликовать свои русофобские памфлеты, речь о которых шла в предыдущей главе. Их автор был твердо убежден, что русские постоянно заняты подготовкой захвата Константинополя и наступления на Индию. По мнению Эванса, такие естественные препятствия между Уральскими горами и Каспийским морем, как засушливые степи и бескрайние пустыни, отнюдь не являются непреодолимыми барьерами для казаков на пути к цветущим оазисам Бухары, Самарканда или Герата. Чтобы остановить возможный прорыв, британский полковник рекомендовал своему правительству блокировать важнейшие российские порты и высадить десант на побережье Черного моря, действуя в коалиции с Персией [240].

Другие авторы стремились выступить с близкими к изложенным разоблачениями агрессивных устремлений России. В качестве иллюстрации позволим себе вновь процитировать мнение посланника в Тегеране Дж. Макнейла, на брошюру которого о позициях России в странах Востока мы ссылались ранее. Рассматривая Персию как ключ к обороне Индостана, он писал в 1836 г., что абсолютное распоряжение ее ресурсами со стороны русских способно нарушить систему управления Индией. Согласно прогнозам Макнейлла, продвижение России на Восток изменит всю геополитическую конфигурацию, сделав затраты непосильными для бюджета Великобритании: «С момента, когда она (Россия. — Е.С .) займет это положение, настанет необходимость так усилить нашу армию в Индии, особенно ее европейскую составляющую, чтобы быть подготовленными к неожиданностям, обусловленным указанной близостью.

Это приведет к увеличению расходов, которые станут постоянными, потому что, если бы Россия оказалась в Герате, мы бы не смогли посылать свои войска морем также быстро, как она делала бы это на суше» [241].

Примерно тогда же упоминавшийся Д. Уркварт, один из глашатаев «форвардизма», будучи издателем и главным редактором журнала Портфолио , регулярно публиковал статьи, доказывающие агрессивность русских замыслов относительно Индии. Он резко критиковал Кабинет за пренебрежительное отношение к планами обороны полуострова, называя самого лорда Пальмерстона «русским агентом» [242].