Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

В марте 1902 г. академик С. Ф. Ольденбург выступил с идеей создания высшей школы востоковедения в Ташкенте [438] Ольденбург С. Ф. Французская школа Крайнего Востока в Сайгоне // Журнал Министерства народного просвещения. 1902. Ч. CCCXXXX. С. 50. . «Ташкент, – отмечал Ольденбург, – мог бы явиться прекрасным центром для деятельности этой школы, из которого можно было бы изучать не только русские среднеазиатские владения, но и Персию, Афганистан, Кашгарию, Тибет и даже Китай и Монголию». Идея Ольденбурга по времени совпала с началом деятельности во Владивостоке Восточного института и неслучайно нашла горячую поддержку в Ташкенте, особенно в среде туркестанских востоковедов, рассматривавших Ташкент как подходящее место для учреждения подобного учебного заведения. Сочувственно отнеслась к идее и местная пресса, в которой, в частности, отмечалось: «Не будем говорить о том, как нуждается наше отечество в людях, получивших систематическую подготовку к практической деятельности в восточных странах. Умолчим и о том, насколько удовлетворяют этой жизненной потребности нашего государства существующие высшие школы восточных языков, основанные в стороне, за тысячи верст от так называемого Востока. <���…> Расположенный в мусульманской стране, недалеко от Памирского нагорья, разделяющего области самой разнообразной культуры и самого различного населения – Туран и Индию, Иран и Китай, – Ташкент удовлетворяет всем условиям для создания в нем института восточных языков» [439] Туркестанские ведомости. 1902. № 24. .

Против идеи Ольденбурга активно выступил профессор Санкт-Петербургского университета В. В. Бартольд, опубликовавший в туркестанской прессе свой отзыв «По поводу проекта С. Ф. Ольденбурга» [440] Бартольд В. В. По поводу проекта С. Ф. Ольденбурга // Туркестанские ведомости. 1902. № 33. . В отзыве отмечалось, что для создания в Ташкенте, в дали от существовавших в то время в России научных центров, еще одной высшей школы отсутствовали необходимые условия. Бартольд отстаивал идею целесообразности крупных специализированных востоковедных центров, каким был, к примеру, Санкт-Петербургский университет, и выступал против создания новых востоковедных учебных заведений на окраинах империи. Этот подход входил в противоречие с желанием местных администраций приблизить подготовку востоковедных кадров к насущным потребностям удаленных окраин. Бартольд также оказался не готов жертвовать теоретическим востоковедением в пользу практического: «При теоретическом знании восточных языков, при знакомстве с литературой, историей и географией восточных стран, будущему дипломату, чиновнику или коммерсанту нетрудно на короткое время приобрести практическое знание нужного ему языка, ознакомиться с вопросами текущей политики, изучить условия коммерческой деятельности на Востоке и т. п. Жертвовать полнотой научного образования ради того, чтобы в будущем избавить молодых людей от несложной самостоятельной работы, значило бы вредить интересам не только науки, но и жизни» [441] Туркестанские ведомости. 1902. № 33. . Как показал дальнейший ход событий, подходы профессора В. В. Бартольда получили поддержку как в правительстве, так и в академической среде, и от идеи создания в Ташкенте высшего востоковедного учебного заведения отказались.

Весной 1901 г. ситуация вокруг курсов языка индустани стабилизировалась, и никаких радикальных предложений по их поводу не поступало ни в штаб Туркестанского военного округа, ни в Главный штаб. Капитан И. Д. Ягелло в этот период поставил перед штабом округа вопрос о своем служебном положении. В Положении о курсах был совершенно упущен вопрос о правах и обязанностях преподавателя, в частности право на производство в штаб-офицерский чин. По существовавшему в то время порядку чинопроизводства обер-офицер, не имевший штатной должности, не мог быть произведен в штаб-офицеры. В связи с этим Ягелло для получения штаб-офицерского чина необходимо было покинуть курсы и вернуться в строй. «Сверстники мои по роду оружия (артиллерия. – М. Б .), – сообщал капитан Ягелло начальнику штаба округа, – уже на очереди ехать в артиллерийскую школу для дальнейшего движения по службе и производства в подполковники, а потому и я могу остаться на нештатной должности преподавателя без ущерба дальнейшему производству и служебному движению год-два, не больше. Бросить, однако, начатое дело и идти в строй, затратив немало труда и времени на восточные языки, в частности на индустанский, и отдавшись с душою делу преподавания, я не хотел бы» [442] Записка Ягелло. Л. 4–42 об. . Ягелло предлагал сделать должность обучающего языку индустани штатной и приравнять права преподавателя к должности штаб-офицера, заведующего обучаемыми в академиях, или старшего адъютанта штаба округа. По мысли Ягелло, на такого офицера можно было бы возложить и обязанности штатного драгомана штаба округа. Вопрос, поднятый капитаном Ягелло, был решен только в 1905 г., когда военный министр, по докладу начальника Азиатского отдела Главного штаба, согласился учредить при штабе Туркестанского военного округа новую должность штаб-офицера для поручений с возложением на офицера обязанностей штатного драгомана и с назначением его заведующим обучением языку индустани [443] РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 3321. Л. 3. Отношение начальника Азиатского отдела Главного штаба на имя начальника штаба Туркестанского военного округа, 1 июня 1905 г. .