Михаил Хлебников - Союз и Довлатов (подробно и приблизительно) [litres]

С рассказом этим сразу же случился скандал. В нем не увидели ни южной патетики, ни лиризма – ничего, кроме зубоскальства. Из Армении в редакцию журнала хлынул поток гневных писем от «трудовых коллективов», общественных организаций и даже от чемпиона мира по шахматам Тиграна Петросяна. Я сам видел письмо на бланке Академии наук Армянской ССР.

Биограф видит в рассказе Довлатова прежде всего холодный расчет: «Попытка прильнуть к армянским родственным истокам и на этом как-то выиграть (дружба народов все-таки!) обернулась провалом». В искусстве «прильнуть» Валерий Георгиевич может сам многому нас научить. Не совсем понятно, как у Довлатова получилось бы просчитать подобный «отскок», неожиданный для симпатичного небольшого рассказа. Попов не останавливается и идет дальше в выводах:

Довлатов делал себя, с самого начала пути. Если не знаешь, что делать, – делай себя. Поднимай свое имя. Это он умел.

Довлатов обладал врожденной способностью «заваривать кашу», возбуждать жуткий скандал и оказываться в центре его. Способность для писателя весьма ценная… хотя и не самая главная.

Волна, поднятая шахматистами, представителями науки и просто трудовыми коллективами, привела к публикации Довлатова в «Крокодиле», которую нельзя назвать очередной или запланированной. В № 33 за тот же 1968 год автор выступил в непривычном для себя жанре «покаянного письма». Оно называется «О рассказе „Когда-то мы жили в горах"». Довлатов пытается объяснить, что «хотел сказать автор»:

Прежде всего, хочу подчеркнуть, что в своем рассказе я попытался с иронией изобразить армян, давно живущих вдалеке от Армении, например, в Ленинграде, потерявших связи с армянскими традициями. И сохранивших, культивирующих лишь чисто декоративные, экзотические, а в конечном счете ложные представления об обычаях своего народа.

Далее, следуя неписаным, но жестко соблюдаемым другим традициям, Довлатов перечисляет выдающихся армян, которые «внесли вклад»: от Мариэтты Шагинян до астрофизика Виктора Амбарцумяна. Следующий шаг – признание отдельных недостатков:

К сожалению, в рассказе имеются досадные неточности, связанные с описанием быта, и я благодарен всем, кто мне указал на них.

Ну а дальше начинается то, что не предусматривалось стилем подобных писем. Автор критикуемого рассказа неожиданно переходит в наступление. Он уже не оправдывается, не объясняется, а обвиняет «трудовые коллективы» в незнании тех самых традиций и обычаев:

Хотя в отдельных случаях можно и возразить кое в чем читателям журнала.

Довлатов возражает сотрудникам Армянского НИИ экономики и организации сельского хозяйства и их поддерживающих редакторов издательства Академии наук Армении по поводу упоминания в рассказе папах, которые якобы отсутствуют среди традиционных армянских головных уборов. Писатель ссылается на симпатичную, гендерно прогрессивную армянскую пословицу: «Вместо того, чтобы бить жену, сними папаху, побей ее и снова надень». Также с помощью фольклора разбирается вопрос о плове. Заканчивается «покаянное письмо» неожиданно лихо:

А за внимание к моему скромному произведению и дружескую критику спасибо!

К сожалению, Валерий Попов привычно обходит фактическую сторону дела, так как занят главным – показать моральную уязвимость своего персонажа, который оказывается не героем:

С одной стороны, Довлатов немного гордился этой вдруг сразу обрушившейся на него популярностью, хранил и невзначай показывал всем эти «знаки внимания», с другой стороны, был напуган и даже ошеломлен.

Не знаю, какие бы письма в подобном случае писал Попов, а в тексте Довлатова нет ни малейшего следа унизительного самооправдания и обещаний больше не повторять ошибок. Достойный ответ, учитывая возможные последствия для автора первого текста, опубликованного в центральном издании. Видимо понимая, что извинениям за крамольный рассказ явно не хватает глубины раскаяния, после письма Довлатова слово берет редакция «Крокодила»:

Публикуя письмо С. Довлатова, автора рассказа «Когда-то мы жили в горах», редакция журнала не может замалчивать и своей собственной вины. Поступившие критические отклики читателей свидетельствуют о том, что работники редакции, готовившие упомянутый рассказ к печати, отнеслись к оценке произведения поверхностно. Они не помогли молодому автору устранить из рассказа ряд мест, легкомысленно и неверно трактующих народные обычаи и традиции. А это и вызвало справедливую читательскую критику.