Коллектив авторов Биографии и мемуары - Русский быт в воспоминаниях современников. XVIII век

Но губернатор в сии увеселения почти не мешался, и они ему же мало не препятствовали в отправлении его должности, о которой он беспрестанно пекся, а о увеселениях, так же как и посторонние, тогда только узнавал, когда ему в кабинет приносили билет и клали пред него на стол. Сие его неусыпное занятие должностью обнаруживалось скорым правосудным течением дел и полицейскою бдительностью по всем частям управы благочиния, что также всем не токмо тогда было известно, но и доныне многим памятно. Сверх того, сколько мог, он вспомоществовал и просвещению заведением типографии, где довольное число печаталось книг, переведенных тамошним дворянством, а особливо Елисаветою Корниловною Ниловою. Печатались также и для поспешности дел публикации и указы, которые нужны были к скорейшему по губернии сведению; были также учреждены и губернские газеты для известия о проезжих через губернию именитых людях и командах и о ценах товаров, а особливо базарных хлеба, где, когда и по какой цене продавался. Сие особливо полезно было для казны при случае заготовления большого количества провианта; ибо провиантским коммиссионерам не можно было возвысить чрезвычайным образом цен против тех, которые объявлены были в губернских печатных ведомостях, сочиняемых дворянскими предводителями каждого уезда под смотрением одного надежного чиновника, живущего в губернском городе при губернаторе, который и из других рук также получал тайные для проверки сведения. Словом: в 1786 и 1787 году все шло в крайнем порядке, тишине и согласии между начальниками.

В последнем из сих годов открыто народное училище, которое принесло большую честь губернатору (как) известною речью, говоренною однодворцем Захарьиным, сочиненною губернатором по поводу тому, что преосвященный был тогда человек неученый и при нем таковых людей не было, кто бы мог сочинить на тот случай приличную проповедь. О сей речи неизлишно думается сообщить особливый анекдот.

Вот он. Хаживал к губернатору из города Козлова однодворец Захарьин, – который принашивал ему сочинения своего стихи, большею частью заимствованные из священного писания. В них был виден нарочитый природный дар, но ни тонкости мыслей, ни вкуса, ни познаний не имел; он ему иногда читывал свои стихи, то по способности сей хотел его поместить в какую-либо должность в приказе общественного призрения. В сие время, то есть в августе 1786 года, получен именной указ, коим непременно велено было открыть под ведомством приказа общественного призрения народное училище 22-го числа сентября, то есть в день коронования Императрицы. День приближался. Надобно было по обыкновению при открытии училища говорить речь или проповедь. Он сообщил о сем преосвященному Феодосию, который был человек и неученый и больной, то он отказался.

Губернатор убеждал, чтоб он приказал своему хотя проповеднику то исполнить; но и в том не успел, ибо тот проповедник был дьякон, невзирая на то, хотя без всяких талантов, но человек притом невоздержанный и на тот раз пил запоем. Губернатор послал в город Ломов к архимандриту, человеку ученому, который хотя по духовному правительству принадлежал Тамбовской епархии, но по губернскому правлению Пензенской губернии. Сей обещал приехать, но дни за три до назначенного дня прислал курьера с отказом, сказав тому причину, что пензенский губернатор требует его в Пензу для сей же надобности. Получа сие, Державин не знал, что делать; а как прилучился у него помянутый однодворец Захарьин, то он и вызвался, что он напишет речь, когда ему то будет позволено.

Губернатор посмеялся такому предложению, знав его к тому недостатки, но хотел видеть, что это будет за речь. Сказав ему свои мысли, какого содержания она быть долженствует, приказал, когда напишет верно, то чтоб показал ему. Сей в самом деле на другой день поутру очень рано явился с своим сочинением. Сие было сущий вздор, ни складу, ни ладу не имеющий. Он ему, сделав свои замечания, велел переделать и принести в тот же день ввечеру. Он исполнил; но и по вторичном прочтении нашлась самая та же нелепица. Итак, видя, что из однодворческих собственных мыслей и трудов ничего путного не выдет, а речь непременно иметь хотел, то и приказал он ему придти к себе в кабинет в наступающий день до свету. Он в назначенный час явился. Державин, посадя его, велел ему под диктатурою своею писать речь по собственному своему расположению и мыслям, которые он в течение дня в голове своей собрал и расположил в надлежащий порядок. Но как однодворцу не было приличного места, где бы ему ту речь по состоянию его сказать можно было (ибо в церкви нельзя, для того что он был не церковнослужитель; в школе также невместно, ибо не был ни учитель и ни по чему не принадлежал к чиновникам сего заведения), а для того выдумал, чтоб он на таком месте сказал ее, которое может принадлежать всему народу. Вследствие чего приказал ему переписать ее набело, и на другой день, то есть накануне уже праздника, тоже поутру рано, явиться к нему в кабинет. По исполнении сего, пересмотрев и переправив еще, приказал ему, чтоб, когда процессия духовная будет возвращаться после освящения училища в собор, то чтоб он, останови ее, начинал свою речь, которая начиналась таким образом: «Дерзаю остановить теби, почтенное собрание, среди шествия твоего» и проч.