Коллектив авторов Биографии и мемуары - Русский быт в воспоминаниях современников. XVIII век

Из Осташкова от 28 июля 1772 г.

Из четырех новых городов наш по очереди последний обрадован был объявлением высочайшего Ее Императорского Величества именного повеления о учреждении сего места городом, и радость сию, кажется, более еще восчувствовали с искреннейшею благодарностью все здешние обыватели, когда Его Превосходительство господин Новгородской Губернатор, Генерал-Порутчик и Кавалер Яков Ефимович Сивере, прибыл сюда 23 числа сего месяца для торжественного нам объявления сего нашего благополучия, и того же дня утвердил линию городового вала, посредством коей сей город, составлявший прежде полуостров, сделается ныне с прибавлением на новые селения довольного числа по аппробованному плану земли совершенным островом. На другой день, то есть 24 числа, после божественной литургии прочтен был высочайший Ее Императорского Величества указ, и по водоосвящении происходил крестный ход в округ полуострова, на нескольких больших судах и на великом числе малых лодок, также и по новой городовой линии, по возвращении же из оного по полудни уже в 4 часу в собор, пет был благодарственный молебен. Следующего дня Его Превосходительство господин Губернатор, выслушав от всех собранных обывателей усердное желание о бытии в мещанстве, привел их всех в соборе к присяге, а по расписании в гилдии начался балотированием выбор новых градских судей, который продолжался по 27 число, и в оный день открыто Его Превосходительством присутствие как в Осташевской воеводской канцелярии, так и в тамошнем Магистрате. Уезд к сему городу причислен изо Ржевского, так как к прочим трем новым городам отделены оные от Новгородского уезда. Выгодное и красивое положение нашего города на Селигере озере, усеянном островами, числом до ста шестидесяти девяти, из коих многие населены, подает нашему обществу несомненную надежду к будущему благоденствию, ибо здесь разделяются воды, которые течение свое имеют к Каспийскому и Балтийскому морям; также в малом расстоянии отсюда отделяются и к Черному морю. По высочайшему повелению премудрой и неусыпно пекущейся о благополучии подданных своих Великой Монархини нашей, давно уже свидетельствовано положение сих мест Его Превосходительством г. Губернатором нашим, для открытия между оными свободной водяной коммуникации, к совершению которой и сделан был прожект: а ныне Его Превосходительство умножил еще более надежду нашу на высочайшую милость и матернее Ее Императорского Величества попечение, отправившись водою по нашему озеру и по тем самым рекам, по коим положено быть оному водяному ходу, то есть по Явоне, Поле и Лозате, и чрез озеро Ильмень до Нова города, где мимоездом Его Превосходительство намерен свидетельствовать в Старой Русе строение новых градирных домов и соляных варниц, в коих под ведением господина Генерал-Квартирмейстера и Кавалера Боура началось уже солеварение.

Внутренний порядок в сем наместничестве был не забавен, но жалости достоин: разбойники, видя себя покровительствуемых, смело везде делали грабежи и смертоубийства.

Я только один случай здесь предложу. Поручик моего эскадрона Смирной был послан по полковой надобности в Воронеж; в одну ночь следовал он по весьма узкой от великого снега дороге, где повстречался с двумя санями, из коих впереди ехавшие были крытые, одною лошадью запряженные, а задние имели добрую тройку, на которых вмещалось пять горлорезов. Сани г-на Смирного, зацепившись за впереди ехавшую кибитку, оную опрокинули в снежной сугроб. Отъехав он от сего места версты три, увидел, что сани, тремя лошадьми запряженные, догоняли его во весь скач и кричали, чтоб он остановился. Ямщик ударил по лошади, но тщетно, ибо был опережен разбойниками и остановлен, из которых два взяли за горло карабинера бывшего с г-м Смирным, а два шли к нему, который был без всякого оружия. Г-н Смирной им объявлял, что он офицер, у которого им нечего поживиться; «нет (отвечал один из разбойников, который казался был начальником), ты купец, ты должен или умереть, или деньги свои нам отдать». – Г-н Смирной, чтоб их больше удостоверить, сняв с себя шубу, показал им под оной свой мундир; тут они увидели, что ошиблись и потому оставив сказали: «твой кафтан тебя спас, а мы думали, что ты купец судя по твоей шапке и шубе». – Отделавшись таким образом г-н Смирной от беды, прибыл в деревню и переменяя на почте лошадей, увидел вдруг туда же вошедших разбойников его было остановивших, с которыми приехала и одна пожилая женщина, которым все тут бывшие оказывали некоторый род уважения. Г-н Смирной рассказал с ним случившееся, но получил в ответ, что про то знает весь околодок, что они разбойники, но никто не смеет их задержать от страха, какой сия шайка всем вселила, что начальник их есть отставной прапорщик, считавшийся в гвардии капралом Родичев, который имеет в их же околодке деревню изрядную, но пятый уже год как производит разбой. Виденная женщина была его мать, которая ядом окормила своего мужа и, вдавшись в самую распутную жизнь, нередко сопутствует своего сына в его злых предприятиях, как и в сей раз в опрокинутой кибитке она вмещалась. Родичев, вступая с г-м Смирным в разговор, просил, чтоб он случившееся с ним не разглашал, что это сделалось от того, что и он и его люди были пьяны. Таковые дела были терпимы в благоустроенном государстве! – Дорога была не безопасна – да от кого ж? – От дворянина, – титло, служащее подпорою престолу.