Илья Зайцев - Астраханское ханство

Благодаря умелым действиям московских дипломатов к концу 50-х годов XVI в. значительное число ногаев было привлечено к планам царя по завоеванию Казани и Астрахани. Фактический нейтралитет большинства ногайских мирз при взятии Казани и их действенная помощь в решении "астраханского вопроса" сыграли на руку Москве. Попытки турок обратить ногайских мирз против Московского государства (посольство Чауша Ахмеда) [РГАДА, ф. 127, оп. 4, л. 11-11об., 33, 36, 39-40об., 53 и др.] успеха не имели.

В записках османского адмирала египетского флота Сейди Али Рейса, совершившего беспримерное путешествие по странам Азии с 1554 по 1557 г. [Haji Khalifeh 1831: 72–77; The Travels 1899], содержатся интересные сведения о положении в прикаспийских степях в начале 1557 г., т. е. сразу же после взятия московскими войсками Астрахани. Еще в Хорезме адмирала и его спутников предупредили: "…мангиты даже хуже, чем узбеки, и, когда они видят чужеземцев, они непременно захватывают их для русских", которые поощряли эту практику [The Travels 1899: 80]. В Шаме (между Хорезмом и Волгой) путешественники встретили нескольких мусульман, возвращавшихся после хаджа. По их словам, все пути в степи были перекрыты, "Астрахань взята русскими, Ахмед чауш сражался с ними", а турецкий ага был взят в плен мирзой Арсланом. Сейди Али вынужден был повернуть [The Travels 1899: 81].

Таким образом, ногаи в это время придерживались прорусской ориентации. По данным документов из "Реестров важных дел", в 1559 г. ногаи принимают активное участие в осаде Азака и военных операциях в Приазовье [launch 1993: 41, № 79]. Среди ногаев были и настроенные протурецки, на рубеже 1550-1560-х годов бежавшие в Бессарабию, в Буджак [Трепавлов 1998: 135]. Ногайская аристократия еще очень долго выбирала между Москвой и Стамбулом [List 1964: 450]. Однако судьба большей части улуса Джучи уже была Предопределена: нейтралитет Османской империи в решении внутри-джкучидских проблем позволил Московскому государству выиграть спор с Крымом и захватить к середине 50-х годов XVI в. значительную территорию бывшей Золотой Орды.

В Европе завоевание Астрахани прошло практически незамеченным, да по-другому и не могло быть: о существовании Астраханского Хннства там было попросту неизвестно. Европейские умы питались старыми сказками о Великом хане, или императоре Татарии, который Правит где-то чуть ли не на границе с Китаем и к тому же, может быть, христианин. В 1554 г., например, Доменико Тревизан писал в своей реляции об Османской империи о главе, или императоре, Татарии, которого зовут Gran Cane di Tartaria и который правит страной, простирающейся севернее Каспийского моря, частью граничащей с провинцией Кафы [Trevisano 1842: 135]. Да и в Московском государстве взятие Астрахани не вызвало почти никакого отклика, как будто после московского триумфа 2 октября 1552 г. это было уже делом вполне заурядным [Huttenbach 1988: 65].

О потомках астраханских ханов известно не так много. Сведения о Дервиш-Али ограничиваются его уходом в Мекку. А. Н. Курат считал, что Дервиш и Ямгурчи со своими приближенными жили после падения города в Турции [Kurat 1961: 12]. Й. Озтуна полагал, что Дервиш вместе со своим наследником бежал в Азов и нашел прибежище в Османской империи [Oztuna 1989: 553]. Эвлия Челеби в своем сочинении упоминает среди хешдеков каких-то займов и падишах-заде, которых комментаторы его труда считают "потомками астраханских ханов" (см. [Эвлия 1979: 133, 234, примеч. 10]). В данном случае это скорее не так. Займами в Османской империи назывались владельцы крупных ленных владений — зеаметов (с годовым доходом от 20 000 до 99 999 акче). Этими займами могли быть представители ногайской или башкирской знати. Кто такие падишах-заде, сказать труднее, но вряд ли это потомки астраханских Джучидов. Отдельные представители хаджи-тарханской аристократии выбрали путь служения России. Так, например, в 1565 г. "астраханские мурзы" участвовали в боевых действиях с Литвой на московской стороне [Разрядная 1974: 20]. Прибывавшими в столицу и Подмосковье выходцами из джучидских ханств занимался Посольский приказ. Для второй половины XVI в. имеется такое указание источника: "…да в том же приказе ведомы донские казаки, татаровя крещеные и некрещеные, которые в прошлых годах взяты в полон из Казанскаго, Астраханскаго, Сибирскаго и Касимовскаго царств, и даны им вотчины и поместья в подмосковных ближних городах…" (цит. по [Хайретдинов 2003: 55]).

Вероятно, некоторые астраханские Джучиды бежали в Крым и принимали участие в набегах на московские земли. Так, 30 июля 1572 г. какого-то астраханского царевича московские войска взяли "жива" между Молодями и Лопасней в ходе Молодинской битвы (26 июля 3 августа 1572 г.) [Бурдей 1963: 71–72]. В грамоте Девлет-Гирея, направленной тогда в Москву, говорилось: "Казань и Асторохань дашь и с ротною своею грамотою и ключи астороханъские и казанъские одному своему олпауту на руки дашь и с любовною своею грамотою-своих детей и князей и веременников ротные грамоты взяв…". Однако вскоре после поражения под Молодями крымский гонец Шигай пере' давал слова Девлет-Гирея Ю. Темирову: "И царь бы и великий князь дал мне Казани и Асторохани. А не даст Казани и Асторохани, и он бы дал одну Асторохань для того, что ему соромно от брата своего от Турского, что он со царем и великим князем воюетца, а ни Казани, ни Астрахани не возьмет, и ничего с ним не учинит". В обмен на это Девлет-Гирей обещал не нападать на Московское великое княжество [Бурдей 1963: 75–76].