Йосеф Мацек - Гуситское революционное движение

Пока переговоры с Базельским собором возглавлял Прокоп Великий, не могло быть сомнения в том, что дело революционного народа находится в верных руках. Во время первой поездки в Базель чешская делегация благодаря Прокопу успешно провела диспут, не уступив самым видным из апологетов феодального строя. Прокоп Великий отправился в Базель только после того, как получил гарантии от всех феодалов и городов, по территории которых проходила чешская делегация. 6 декабря 1432 года чешская делегация, выбранная на сейме для ведения переговоров в Базеле, собралась в Домажлице. В делегацию входили три рыцаря (Вилем Костка из Поступиц и из Крживоклатой, гетман литомышльский Бенеш из Мокровоус и Густиржан и Иржи из Ржечице), четыре представителя городских союзов (Матей Лоуда из Хлумчан, гетман в Писке, и Лаурин из Табора — от таборитов, Ржегорж из Двура Кралове— от «сирот» и Ян Вельвар — пражский горожанин) и восемь священников (Прокоп Великий, Микулаш Бискупец, Маркольт из Збраславице и Петр Немец из Жатца — от таборитов, Петр Пэн по прозвищу Энглиш, Ольдржих из Знойма, священник в Чаславе, и Мартин Лупач из Хрудимы — от «сирот» и Ян из Рокицан — от пражан). Эти люди стояли в центре внимания всего чешского народа и всего мира.

Без всяких происшествий несколько десятков повозок с делегацией и ее челядью проехало через Германию. Только в Нюрнберге городские власти потребовали снять с повозок хоругви с чашей и надписью «Veritas omnia vincit» («Правда все побеждает»), так как им казалось, что эти хоругви способствуют распространению гуситских принципов. В Базеле, где уже собрались представители почти всех христианских стран, приезда чехов ожидали с нетерпением и волнением. Из хроники заклятого врага гуситов Энея Сильвия Пикколомини, ставшего впоследствии папой Пием II (который, кстати, первый начал называть Прокопа Великим [то есть Большим. — Ред .]), ясно виден этот всеобщий интерес к Чехии. Эней, очевидец приезда чехов в Базель, красочно описал приезд чешской делегации: «Городские жители вышли за ворота, и очень многие участники собора, стоя у ворот, ожидали приезда самой мужественной и самой славной нации. Многие толпились на улицах, по которым должна была проходить делегация; женщины, дети и девушки заполнили крыши и окна. Одни показывали пальцем на одного, другие на другого, удивлялись чужим манерам и невиданному покрою платьев, смотрели на грозные лица мужчин и на горящие их глаза, говорили, что кажется вполне вероятным, что эти люди выполнили то, что о них рассказывали. Однако больше всего все смотрели на одного — на Прокопа, который нанес столько поражений войскам верных, который разрушил столько городов, погубил столько тысяч человек и которого постоянно опасаются его соотечественники и враги как вождя непобедимого, отважного, неустрашимого, не знающего усталости и страха» [181] Tamtéž, str. 243. .

Прокоп мужественно вел себя во время пребывания в Базеле. Он энергично протестовал, когда некоторые участники собора называли чехов еретиками. Во время дискуссии на соборе он последовательно защищал программу гуситов и не допустил, чтобы обсуждение четырех статей свелось к обсуждению только одной — о причащении под обоими видами, как пытались делать некоторые прелаты. Каждую статью должен был защищать перед собранием один из гуситских священников. Магистр Ян из Рокицан защищал статью о необходимости причащения из чаши, Микулаш из Пельгржимова говорил о необходимости определить, что такое смертные грехи и какое должно быть за них наказание, Ольдржих из Знойма защищал свободу проповеди слова божьего, а Петр Пэн выступал против светского владычества духовенства и требовал конфискации церковного имущества. В этой раздельной защите четырех статей замечательно то, что статьи, глубже всего затрагивающие феодальный строй (наказание тяжких грехов и конфискация имущества церкви), защищали представители таборитов и «сирот». Обвинения гуситов пытались опровергнуть четыре представителя собора. Переговоры затянулись, потому что каждый оратор требовал себе несколько дней для ведения полемики. В ходе дискуссии стало совершенно ясно, что Базельский собор не намеревался принимать и одобрять программу гуситов; в крайнем случае он готов был принять ее только в ограниченном виде. Но Прокоп Великий снова и снова требовал, чтобы представители гуситов не отступали ни на шаг, хотя Ян из Рокицан и был настроен миролюбиво, чуть ли не готов был идти на компромисс. Выступления Прокопа, исполненные сознания правоты своего дела, достоинства и правдивости, подействовали и на кардинала Чезарини, который даже возымел желание сблизиться с ним. Вообще начитанность и образованность чешской делегации, ее любовь к книгам (члены делегации брали их в монастырской библиотеке) опровергли взгляды, которые церковная знать старательно внушала верующим, будто чешские еретики — люди неотесанные и дикие. Член делегации Петр Жатецкий записал в своем дневнике: «После этого мы посетили жившего в том же доме кардинала Бранда, который принял нас приветливо. Прокоп сказал ему: «Мы хотели бы получить некоторые книги из библиотеки тех братьев, однако они их не дают, говоря, что им запрещено выдавать книги из дома». Кардинал сказал: «Вы получите все, что пожелаете…» И после того, как кардинал угостил нас, мы отправились к легату Джулиано, который, поздоровавшись с нами, обнял Прокопа и повел его в свою комнату, где они добрые полчаса были одни. И они обязались, как мне говорил Прокоп, что будут говорить друг другу все, что захотят, и не будут видеть зла в словах другого». Тем не менее чешская делегация все же не добилась одобрения четырех статей, потому что представители церковной знати прекрасно понимали, что принятие этих статей, особенно третьей и четвертой, означало бы начало конца владычества церкви. Переговоры не были прерваны, но было решено продолжить их в Праге, куда была приглашена делегация Базельского собора.