Яков Шафирович - Письма из Карелии 1941—1944

Ну, теперь обо мне. Общее самочувствие — здоровое. На плече обе ранки абсолютно зарубцевались и остались только отметины. На груди тоже самое. Мезинец на правой не гнется, но я к этому привык и он меня нисколько не беспокоит. На левой руке вырезали один осколок, а один остался. Ранки абсолютно зажили. Но дело сейчас в том, что пальцы левой руки (4) гнутся, но не полностью. Руку сжать в кулак я не могу. Стакан я поднять могу, а что нибудь более тяжелое сжать я не в силах. Сегодня врач сказала, что кости были повреждены не в суставах, а в ладони, поэтому в суставах они не гнутся из-за застоя, от того, что я пальцами долго не работал. Говорит, что пальцы разработаются. Меня выписали в госпиталь выздоравливающих, скоро пойду туда (он здесь недалеко). Я, по правде сказать, сомневаюсь в том, что пальцы будут полностью гнутся, во всяком случае это наступит не скоро, не в мае. Если будут гнутся, пойду на фронт. Боюсь, что попаду на фронт с плохо работающей рукой. Этого не хотелось бы. Потому что там руки нужны как нигде. И окоп рыть и немца колоть. Здоровым я на фронт съездил бы еще раз с удовольствием. После того как я так счастливо отделался от семи осколков я верю в свою звезду. Привет всем. Целую тебя с Надей. Счастливо работай! Ура!

30.

11 мая 42 г.

Мама, привет! Получил твое письмо и открытку от 27 апреля 42 г. Получила мое письмо. Ну, вот видишь ничего страшного. Нечего было с ума сходить, писать письма комиссару, посылать деньги и т. д. и т. п.

Дела мои идут хорошо. Все раны зажили. Кости срослись. Что значит молодость! Мезинец не работает. Привык. Левая разрабатывается. Могу взять и поднять спринцовку, но «сикнуть» не могу.

Завтра буду выяснять насчет возможности говорить по телефону с Сергеем и сфотографируюсь. Деньги вышлю тебе назад — плюс мои, т.е. 200 руб. Так что ты можешь быть довольна выгодной операцией!

Получил письмо от Василия. Насчет фронта я ошибся: он еще учится, но скоро поедет. Скажи его мамаше и папаше пусть они не беспокоятся о нем. Раненый радист — это редкость.

Меня выписали в госпиталь выздоравливающих. На днях уйду (он неподалеку). Письма перешлют.

Врач говорит, что рука разработается. Я как то не совсем уверен, но тоже надеюсь. Мне только не хотелось бы ехать на фронт не полностью вылечившись. Там руки очень нужны. Но разработка подвигается долго. Возможно пошлют куда-нибудь писаришкой.

Ну, что еще написать? Жизнь идет по прежнему. Окружен заботой. Сама из газет знаешь.

Работай крепче, а я пальцы разработаю, одену сшитую тобой гимнастерку и поеду лупить немцев. Теперь я в этом деле квалифицированный боец.

Привет младенцам Лялькиным и ей, Сергею. Поздравляю Надю с успехом. Сергею послал письмо и телеграмму. Где Нюра и ее девка в штанах? Неужто он в Армии? Не хотел бы я с ним итти в бой! Целую тебя и Надю. Привет Яша

31.

12 мая 42 г.

Привет отличнице медицины! Ура!

Надя, поздравляю с успехом.

Как я хотел посмотреть на тебя и Ногинск. Твои письма хорошо дополняют мамины. Я их с радостью читаю. Прочитав их трудно трусить в бою.

Надя, скажи маме, что делать орфографические ошибки в письмах, адресованных комиссару неудобно… Что, попались? Граматеи, ха! ха!

У меня порядок. Разрабатываю руку. Могу поднять пустой стакан.

Чего еще?

Больше и писать нечего.

Разработается рука — поеду на фронт. (Не падай в обморок).

Ну больше и нечего писать.

Как там работа у тебя идет? Где теперь, когда окончилась учеба, ты работать будешь?

Напиши чем Ногинск дышит.

Напиши как Лялька и младенцы? Где она работает?

Ну, пока!

Привет всем. Яков

32.

16 мая 42 г.

Мама, здравствуй! Дела мои идут хорошо. Нахожусь в госпитале выздоравливающих. Врач, который меня здесь лечит, назначила меня на комиссию, которая решает отпустить ли в отпуск или совсем освободить от службы в армии. Но перед комиссией осматривает старший хирург. Я вчера у него был. Славный дедушка. Он посмотрел на мою руку и сказал, что никаких комиссий не нужно, а что руку нужно разрабатывать и что она будет работать полностью. Таким образом мое возвращение на передовую решено. А до сих пор я был почти уверен, что меня отпустят домой в отпуск. Теперь это отодвинулось на долгое, полное всевозможных роковых случайностей время. Когда я поеду в часть это вопрос растяжимый. Все зависит от пальцев, время потребное на их разработку не предугадаешь. Ст. хирург сказал, что я должен сам все время двигать пальцами, тогда быстро рука придет в нормальное состояние. Так что он мою судьбу дал в мои руки: будешь работать пальцами скоро вылечишься, не будешь — не попадешь скоро на фронт. Я решил, что лучше дать пока рукам покой. Понимаешь?