Коллектив авторов Биографии и мемуары - Пушкин в воспоминаниях и рассказах современников

Дело разгласилось секундантами, и два стишка эти вошли в пословицу в целом городе.

Воспоминания о Пушкине писателя графа Владимира Александровича Соллогуба (1813—1882) относятся к последним годам к месяцам жизни поэта и являются ценным источником для изучения той трагедии, которая привела к роковому выстрелу Дантеса. Воспоминания Соллогуба, впервые напечатанные в «Историческом Вестнике» за 1886 г. (№ 1—6, 11—12) и в следующем году выпущенные отдельным изданием, были переизданы в 1932 г. К основным его воспоминаниям присоединены были и другие его два мемуарные очерка, в том числе отрывки из известного рассказа его (о дуэльной истории с Пушкиным), прочтённого им в заседании «Общества любителей российской словесности» 28 марта 1865 г. и тогда же напечатанного в «Русском Архиве» (1865 г., № 6; отдельный оттиск под заглавием «Воспоминания гр. В. А. Соллогуба. Гоголь, Пушкин и Лермонтов», М., 1866). «В заседании, — писал тогда же С. А. Соболевский М. Н. Лонгинову, — читал новый член Соллогуб воспоминания о Пушкине, Гоголе, Лермонтове; всё это интересно и живо; совершенно новые подробности о дуэли» («П. С», XXXI—XXXII, стр. 45).

Первый и третий печатаемые отрывки из воспоминаний Соллогуба извлечены из главы III его «Воспоминаний», второй — из упомянутого его рассказа.

«X» — по всей вероятности Н. И. Греч, «четверги» которого (а не «среды») были очень популярны в литературной среде.

Пропуск в рукописи.

С октября 1831 г. по май 1832 г. Пушкин нанимал квартиру в доме Брискорна на б. Галерной улице (теперь на доме меморальная доска).

Пушкин действительно «уступил» Гоголю некоторые из своих замыслов — фабулу «Ревизора» и «Мёртвых душ». Среди неосуществлённых планов Пушкин в 1830-х гг. имеется такой: «Криспин приезжает в губернию на ярмарку. — Его принимают за Ambas[sadeur]. Губернатор честный дурак. Губ[ернаторша] с ним кокетничает]. — Криспин сватается за дочь».

Хотя Соллогуб передавал историю своего столкновения с Пушкиным по памяти, не имев под руками писем, которыми он обменялся с поэтом (отыскавшихся в самое последнее время), но он очень точно зафиксировал обстоятельства дела и столь же точно передал содержание самих писем. Первое письмо Пушкина так и не отыскалось. Ответ Соллогуба датируется концом января 1836 г. В этом первом письме Соллогуб уже приводил объяснение своего разговора с женой поэта, на что Пушкин в первой половине февраля прислал свой ответ (французский черновик его сохранился и напечатан в переводе в «Воспоминаниях» Соллогуба, стр. 523, а французский текст Л. Б. Модзалевским в «Лит. Наследстве», 1934, № 16—18, стр. 1131). Сохранился и черновик ответа Соллогуба («Письма Пушкина и к Пушкину», стр. 30—31), о котором он не упоминает в своих «Воспоминаниях». Записку Соллогуба перед отъездом из Твери см. в «Письмах Пушкина и к Пушкину», стр. 31—32.

Нет иного общества, кроме хорошего.

Зачисленный в конце 1831 г. вновь в коллегию иностранных дел, с жалованием в 500 руб., Пушкин за одну квартиру в разное время платил от 2500 до 4300 руб. На материальном положении его отражалась и резкая перемена в отношении к нему критики: многие его произведения плохо расходились, Пушкин всё сильнее запутывался в долгах и дважды вынужден был брать правительственные ссуды: 20 тысяч руб. в 1834 г. на издание «Истории Пугачёвского бунта» и 30 тысяч в 1835 г. на покрытие частных долгов, равнявшихся тогда уже 60 тысячам. Погасить эти ссуды Пушкин не мог, и эта материальная зависимость от Николая I сыграла большую роль в личной его драме, навсегда приковав к придворному Петербургу. Пушкин погиб, оставив частных долгов на сумму около 150 тысяч руб.

4 ноября сам Пушкин и несколько его друзей и знакомых — Вяземские, Хитрово, Виельгорский, А. И. Васильчикова и др., получили анонимные письма, являвшиеся прямым продолжением грязной интриги, которую «высший свет» сплетал вокруг имён Пушкина и Дантеса. Однако сам пасквиль имел в виду, очевидно, не Дантеса, а Николая I, о чём можно судить по тому, что в нём председателем ордена рогоносцев назван Нарышкин, муж фаворитки Александра I.

А. О. Россет рассказывал П. И. Бартеневу, что «граф Соллогуб поехал к Пушкину для передачи письма, но он тотчас изорвал его, сказав: „C’est une infamie j’en ai reçu déjà aujourd’hui“» (это гнусность, я уже получил сегодня одно такое) («Русск. Архив», 1882, № 1, стр. 248).