Коллектив авторов Биографии и мемуары - Пушкин в воспоминаниях и рассказах современников

Пушкин носил ногти необыкновенной длины: это была причуда его. В. Д.

Впоследствии Бунтова рассказывала: «Только он со двора, бабы все так на меня и накинулись. Кто говорит, что его подослали, что меня в тюрьму засадят за мою болтовню; кто говорит: „Антихриста видела, когти-то у у него какие. Да и в писании сказано, что антихрист будет любить старух, заставлять их песни петь и деньгами дарить“. Слегла я со страху, велела телегу заложить, везти меня в Оренбург к начальству. Так и говорю: „Смилуйтесь, защитите, коли я чего наплела на свою голову; захворала я с думы“. Те смеются. „Не бойся, — говорят, — это ему сам государь позволил о Пугачёве везде расспрашивать“» («Русск. Архив», 1902, кн. II, стр. 660).

В 1832 г. Даль издал свою первую книжку «Русские сказки… Пяток первый», появление которой и послужило поводом к сближению его на почве общих интересов с Пушкиным. В это время (1831—1834 гг.) Пушкин сам работал над своими сказками, тогда же появляются сказки Жуковского, Ершова, Языкова и др., а П. В. Киреевский собирает фольклорные материалы. Об отношении Пушкина к сказкам Даля можно судить по тому, что по выходе его первой книжки Пушкин подарил Далю рукопись одной из своих сказок с надписью «Твоя от твоих. Сказочнику казаку Луганскому сказочник Александр Пушкин» («Рукою Пушкина», стр. 725).

Я подарил его М. П. Погодину. Позднейшее прим. Даля.

П. И. Бартенев отмечал, что «сближение с Жуковским, а через него с Пушкиным утвердило Даля в мысли собрать словарь живого народного русского языка. В особенности Пушкин деятельно ободрял его, перечитывал вместе с ним его сборник и пополнял своими сообщениями» («Русск. Архив», 1872, № 10).

В отношении на имя В. А. Перовского от 9 октября 1833 г. нижегородский губернатор М. И. Бутурлин просил: «в случае прибытия Пушкина в Оренбургскую губ. учинить надлежащее распоряжение об учреждении за ним во время пребывания его в оной секретного полицейского надзора за образом жизни и поведением его», Перовский распорядился отвечать, что «сие отношение получено через месяц по отбытии господина Пушкина отсюда», и что «хотя во время кратковременного его в Оренбурге пребывания и не было за ним полицейского надзора, но как останавливался он в моём доме, то я лучше могу удостоверить, что поездка его в Оренбургский край не имела другого предмета, кроме нужных ему исторических изысканий» («Русск. Старина», 1883, № 1, стр. 78. О тайном надзоре за Пушкиным во время поездки его в Оренбург см. в публикации В. И. Нейштадта, в журнале «30 дней», 1935, № 3, стр. 63—69). Повидимому, эта запоздалая предусмотрительность Бутурлина дала пищу для анекдота о том, будто он принял Пушкина за ревизора и писал Перовскому: «Должно быть, ему дано тайное поручение собирать сведения о неисправностях. Вы знаете моё к вам расположение: я почёл долгом вам посоветовать, чтобы вы были осторожнее» («Русск. Архив», 1865, стлб. 1212—1213).

В апреле 1835 г., посылая В. А. Перовскому экземпляр «Истории Пугачёвского бунта», Пушкин писал: «Посылаю… ещё 3 экземпл., Далю, Покотилову и тому охотнику, что Вальшнепов сравнивает с Валленштейном, или с Кесарем». Более подробно об инженер-капитане К. Д. Артюхове и о встрече его с Пушкиным Даль рассказывает в следующем очерке (стр. 512), кроме того дважды повторив этот анекдот о рассказах «Охота на волков» и «Болгарка».

История дуэли Пушкина с полковником С. Н. Старовым (а не Старковым) изложена Далем неверно, как неверно приведён им и экспромт Пушкина по поводу этой дуэли. Подробно см. у Горчакова, стр. 167—170 [См. отрывок, через абзац, после ссылки на прим. [172] до конца главы. — Прим. lenok555 ] и у Липранди, стр. 227—231 [См. отрывок, начиная на пару абзацев выше ссылки на прим. [212]. — Прим. lenok555 ]. Н. О. Лернер опустил конец этого рассказа на том основании, что он «не только неприличен, но и малодостоверен: Пушкину в нём приписывается неумный и грубый поступок и очень плохой экспромт».

Хладнокровие Пушкина к смерти было всем известно. У него было 4 поединка; все 4 раза он стрелялся всегда через барьер; всегда первый подходил быстро к барьеру, выжидал выстрела противника и потом — 3 раза оканчивал дело шуткою — и заключал стихом. Так наприм., П[ушкин], будучи вызван в Кишинёве одним офицером, стрелялся опять через барьер, опять первый подошёл к барьеру, опять противник дал промах. П[ушкин] подозвал его вплоть к барьеру, на законное место, уставил в него пистолет и спросил: довольны ли вы теперь? Полковник отвечал, смутившись: доволен. П[ушкин] опустил пистолет, снял шляпу и сказал, улыбаясь: