Нэнси Митфорд - Король-Солнце [The Sun King]

Единственным человеком, кто по-настоящему радо­вал Людовика XIV, был герцог дю Мэн, вновь заняв­ший место первого любимчика, с которого был оттес­нен Марией Аделаидой с момента се появления во Франции. Он, как прежде, посещал отца в любое время дня и ночи. С подачи госпожи Ментенон старый король совершил очередную из своих непростительных ошибок, к которым стал склонен, заставив Парижский парламент объявить своих побочных отпрысков законными наслед­никами французского трона в случае, если ветвь закон­ных потомков вымрет. Эго была чудовищная несправед­ливость по отношению к герцогу Орлеанскому. К счастью, ничего дурного нс случилось, так как ребенок герцогов Бургундских вырос и стал Людовиком XV, но при менее удачном стечении обстоятельств мог произойти раскол среди французов, чего король так старался избежать.

Людовику XIV оставалось жить еще три года, а пока он собирался привести в порядок дом и подумывал над реформой конституции Франции. За полстолетия он не мог не заметить, как плохо она работала. Старый и уста­лый, он, должно быть, мечтал о тихой и спокойной жизни, но вместо этого всецело переключил внимание на «Конституцию Unigenitus». Все более и более поддава­ясь влиянию Ментенон, он бросил последние силы на то, чтобы навязать французским епископам папскую бул­лу «Unigenitus», которая должна была навеки покончить с янсенизмом. Но ни одно правительство не приняло се всерьез. Венецианская республика заперла папскую бул­лу в шкаф и благополучно забыла о ее существовании. В Савойе, Испании и Польше ее принятие зависело от каж­дого епископа в отдельности. Только король Франции вознес се на государственный уровень. Архиепископ Па­рижа Ноайль, бывший большой друг мадам де Менте­нон, а ныне ее противник, возглавил оппозицию в воп­росе о булле, в результате чего был изгнан Людовиком из Версаля. Янсенизм снова расцвел пышным цветом, особенно в Париже. Действия короля стали источником бесконечных трудностей для его наследника.

Постепенно, начиная с 1709 года, когда король при­нял смелое решение нс капитулировать, военная форту­на повернулась к французам лицом. Людовик сумел со­брать некоторую сумму (преимущественно в золотых слитках из Нового Света, позаимствованных у испанс­ких банкиров), которая помогла одеть и накормить сол­дат. Тем временм английское общественное мнение при­знало правоту лорда Питерсборо, сказавшего: «Мы все большие кретины, позволившие убивать себя ради каких- то двух болванов (эрцгерцога Карла и Филиппа V)». В Ан­глии произошла смена правительства. Новое правитель­ство вывело страну из войны, и в 1711 году Англия подписала предварительные условия мира с Францией. Ита­льянские государства и папство объединили усилия, что­бы противостоять императору и его марионетке герцогу Савойскому. Император скончался от оспы, оставив пре­стол эрцгерцогу Карлу. Ряд внушительных побед герцога Вандомского утвердил Филиппа V на испанском троне.

Французской армией на севере теперь командовал маршал Вилар. Он относился к числу тех колоритных бах­валов, кто, к досаде своих коллег, действительно соот­ветствует собственному представлению о себе. Он был человеком большого мужества. Во время сражения при Мальплакэ ему пулей раздробило колено, но он, пре­одолевая нестерпимую боль, продолжал руководить боем, пока не потерял сознание. Отважный воин не разрешил хирургам отнять ноги и вскоре каким-то чудом попра­вился, только его колено отныне не гнулось. В Версале над ним слегка посмеивались, считая чудаком, вероят­но, потому что он настоял на том, чтобы его молодая жена, которую он безумно любил, поехала с ним на фронт. Эта предосторожность была не напрасной. Женщина от­личалась легкомыслием и беспечностью. Когда умер гос-. подин Герцог, его супруга, охваченная горем, срочно послала за графом Тулузским. Ко всеобщему веселью, его застали в постели с мадам Вилар. Позже она стала ранней любовью Вольтера, гостившего у Впларов в их замке Во-ле-Виконт, переименованном в Во-Вилар. Пи­сатель получил у маршала много ценных сведений для своего «Века Людовика XIV». Придворные отказывались воспринимать маршала всерьез, видя в нем лишь обма­нутого мужа, по король верил в него.

В конце июля 1712 года двор находился в Фонтенб­ло. От маршала Вилара несколько дней не было никаких вестей, когда вдруг распространился слух, что он выиг­рал решающую битву против австрийцев и голландцев, возглавляемых принцем Евгением и лордом Албемар- лем. При этом Албемарль был взят в плен. Подобные сообщения с фронта не приходили уже много лет, и поэтому к слухам отнеслись без должного внимания, уж слишком неправдоподобными они казались. Однако вскоре известие получило подтверждение. Вилар не толь­ко наголову разбил непобедимого Евгения в Денэне, но и закрепил победу взятием Дуэ. В результате Евгений и его союзники за три месяца боев потеряли террито­рии больше, чем завоевали за три последних года. Впос­ледствии Наполеон, вспоминая о том времени, часто говорил: «Денэн спас Францию». Король, сохранивший в трудные годы французской истории твердость и непо­колебимость, наконец дождался награды. Господь вспом­нил о нем, и Людовик вознес Ему хвалу.