Андрей Бесков - Восточнославянское язычество - религиоведческий анализ

Отсутствие чётко определённой и поддерживаемой подавляющим большинством специалистов методологии и методики исследования восточнославянского язычества позволяет, с одной стороны, на деле реализовывать столь часто провозглашаемый принцип системности и многосторонности исследования, рассматривая различные аспекты данной проблематики. Но с другой стороны, на данный момент всё ещё нет какой-либо законченной, общепринятой модели того явления, которое здесь называется восточнославянским язычеством. И это несмотря на столетия, прошедшие с момента первых попыток его изучения!

Резюмируя всё вышесказанное, с сожалением приходится констатировать наличие серьёзного методологического кризиса в области изучения восточнославянского язычества. Мы являемся свидетелями любопытнейшего феномена, когда на основании очень незначительного объёма исторических свидетельств и необозримого по объёму этнографических и фольклорных данных не только и не столько воссоздаются древние мифы, сколько создаются и тиражируются в массовом историческом сознании мифы историографические. С помощью тех или иных факторов (исследование которых само по себе представляет немалый интерес, хотя и не входит в задачи этой работы) они закрепляются в научной и учебной литературе, с течением лет освящаются традицией и давят своим авторитетом на последующие поколения исследователей. Примерами такого рода историографических мифов можно считать реконструированный Б.А. Рыбаковым культ бога Рода, «основной миф» В.В. Иванова и В.Н. Топорова и, как это будет подробно показано во второй главе данной работы, теория о солярной сущности и иранском происхождении древнерусского бога Хорса. При этом мы вовсе не хотим сказать, что эти гипотезы, названные нами здесь мифами, являются однозначно ошибочными и требуется их изгнание из науки. Мифами их делает лишь некритичное восприятие этих гипотез многими менее самостоятельными во взглядах авторами, забывающими об их гипотетичности и необходимости верификации.

Выходом из затянувшегося кризиса нам представляется строгое научное описание наиболее значимых персонажей восточнославянской мифологии на основе изучения всего комплекса источников, имеющихся в распоряжении современной науки. Пока можно говорить, пожалуй, лишь о трёх попытках подобного рода — мы имеем в виду монографии, специально посвящённые глубокому и детальному рассмотрению какого-либо одного (реже — двух) мифологического персонажа. Одной из них является упоминавшаяся работа Л.С. Клейна, посвящённая реконструкции образа Перуна. Крайне интересны работа Б.А. Успенского, посвящённая изучению культа Волоса [116], и книга М.А. Васильева, в которой детально прорабатываются вопросы, связанные с сущностью таких божеств как Хорс и Семаргл [117]. Впрочем, и они не могут являться теми идеальными образцами, к которым нужно стремиться. Прежде всего, это связано с тем, что на современном этапе развития науки один исследователь просто физически не может проделать всю работу, которая требуется для комплексного и всестороннего изучения того крайне разношёрстного конгломерата источников, которые должны быть исследованы для реконструкции образа того или иного божества (либо на это учёному придётся потратить долгие-долгие годы). Необходим многоаспектный профессиональный анализ археологических материалов, исторических источников, фольклорных и лингвистических данных, вовлечения в оборот науки о восточнославянском язычестве многих других материалов, накопленных в различных сферах знания. Всё это возможно лишь при совместной работе коллектива учёных разных специальностей. То есть в идеале сначала должен быть создан ряд монографий, обобщающих всё, что нам известно о том или ином мифологическом персонаже, сводящих воедино наработки учёных «всех времён и народов», а затем уже можно будет пытаться свести все эти данные в некую более обобщённую картину восточнославянского язычества. Пока же подавляющее большинство книг по этой теме носит обзорный характер, являясь своего рода путеводителем по миру древних верований. Именно такими были книги первых исследователей язычества (А.Н. Афанасьева, А.С. Фаминцына, Е.В. Аничкова и многих других) — и это было оправдано для той стадии развития науки. Но на сегодняшний день труды подобного рода выглядят явным анахронизмом, подвергаясь критике со всех сторон, как, например, работы Б.А. Рыбакова, при всей их несомненной значимости.