Дмитрий Жуков - Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

Через две недели после написания последнего публикуемого письма генерал Бискупский был арестован баварской полицией по подозрению в деятельности, направленной против государства. Обвинение не подтвердилось, через два с половиной месяца он вышел на свободу, после чего дал властям официальное обещание не заниматься в Германии никакой политической деятельностью. В 1935 г. он вступил в контакт с рейхсфюрером СС Гиммлером, предоставляя тому сведения о русской эмиграции. В мае 1936 г. он был назначен Гиммлером на пост главы Управления делами российской эмиграции и переехал из Мюнхена в Берлин. С течением времени, особенно после начала войны с СССР, он все больше отходил от дел, перекладывая текущую работу на плечи своих заместителей Таборицкого и Шабельского-Борка. Бискупский скончался в Мюнхене вскоре после окончания войны, 18 июня 1945 г. Шабельский-Борк пережил своего шефа на семь лет: он умер 18 августа 1952 г. в Буэнос-Айресе от туберкулеза.

В 1933–1934 гг. были на короткое время арестованы и многие другие герои опубликованной переписки, в том числе генерал Лампе, генерал Бермондт-Авалов, полковник Хомутов, Харальд Зиверт, Артур Бай и даже Иван Полтавец-Остряница [691] Он писал из тюрьмы Розенбергу: «С 29 июня прошло уже больше пяти недель как я сижу в тюрьме. Причины мне точно не названы, при допросе комиссар Шульц сказал, что на меня поступил донос со стороны какой-то украинской группы или лица… О том, что такое нападение со стороны моих украинских противников состоится, я Вам уже давно говорил и писал. Теперь оно случилось. Так как Вы с 1921 года знаете меня как человека, который национал-социалист душой и телом и стремится делать все, что в моих силах, служа национал-социалистической идее, сердечно прошу прийти ко мне на помощь и за меня вступиться. Думаю, что не должен здесь упоминать, что в тяжелейшие годы 1923–24 я выпускал основанный в честь павшего Макса фон Шойбнер-Рихтера “Украинский казак” со свастикой! Если мое сотрудничество сейчас не требуется в разработке украинского вопроса в смысле немецко-украинского сближения, то я могу спокойно остаться в стороне до тех пор, пока не буду призван» // Brief Poltawez-Ostranitza an Rosenberg vom 07.08.1933. BA NS8/107, Bl. 216-217r. . За исключением Бермондта-Авалова, который пострадал из-за финасовых махинаций, причиной арестов были политические доносы.

Полковник Хомутов в 1935 г. перебрался в Прагу, где продолжал работу на советскую разведку. В августе 1937 г. он был отозван в Москву, арестован и расстрелян 22 апреля 1938 г. на «Коммунарке» [692] Мотов В.С. НКВД против Абвера… С. 97–106. . Его заслуги перед СССР никогда не были признаны официально.

В 1941 г. Альфред Розенберг был назначен Гитлером на пост министра по делам оккупированных восточных территорий. На этом посту он следовал общей нацисткой линии на массовые убийства посредством измора, депортаций и отказа от снабжения [693] 20.06.1941 в кулуарной речи он в частности сказал: «Но мы не видим нашего долга в том, чтобы из [южных] районов с переизбытком [сельскохозяйственной продукции] кормить также и русский народ… Без сомнения, окажется необходимой огромная эвакуация, и русский народ ожидают тяжелые годы» // Документ 1058-PS, IMT, том XXVI. , а также собирался решать «украинский вопрос» путем предоставления жителям Украины режима большего благоприятствования по сравнению с жителями Центральной России.

Однако этот подход не был реализован на практике, так как не встретил поддержки Гитлера, чьи планы предусматривали колонизацию завоеванных территорий, а не сотрудничество с их населением. Своему старому другу Арно Шикеданцу Розенберг присмотрел место рейхскомиссара на Кавказе. Шикеданц покончил с собой в конце апреля 1945 г. в Берлине, застрелив перед этим жену и дочь. На Нюрнбергском трибунале Розенберг был признан виновным по всем четырем пунктам обвинения (планы нацистской партии, преступления против мира, военные преступления, преступления против человечности) и повешен 16 октября 1946 г.

13 января 1933

Дорогой Арно Густавович.

С благодарностью подтверждаю получение Ваших любезных строк от 10 янв[аря].

Полностью разделяю Вашу точку зрения, что было бы очень полезно, если бы мы вдвоем встретились на совершенно частной территории в присутствии упомянутого Вами лица. В настоящий момент у меня есть особенно важные причины считать, что такая встреча может иметь большое значение, особенно для Вашего друга [т. е. Розенберга — И.П.]. Подробности я изложил в письме нашему маленькому другу Шабельскому.