Наум Синдаловский - Мифология Петербурга - Очерки.

Понятно, что и крестьяне обширной Петербургской губернии также занимались отходничеством. Так, например, женщины из старинного села Копорье, известного еще с 1240 года и ныне расположенного в Ломоносовском районе, часто подряжались в богатые барские усадьбы огородницами. Этот промысел у петербуржцев был в почете и копорок охотно нанимали. В конце концов за ними закрепилось устойчивое прозвище: «Копорки-огородницы», или просто «Копорки». Все хорошо понимали, что за этим стоит.

Одновременно с появлением в городской среде нового, если можно так выразиться, крестьянского типа петербуржца, пореформенная эпоха 1860 – 1870-х годов способствовала возникновению и в крестьянской среде неизвестного ранее социального типа. Крестьянин, поживший некоторое время в городе, да к тому же еще и грамотный, да если еще он привез из столицы две-три лубочные книжки, получал прозвище: «Полированный питерец». Этот образ потершегося среди горожан провинциала жив и сегодня. Еще совсем недавно можно было услышать ироническую кличку незадачливого неофита: «Оленинграженный».

Далеко не всем провинциалам Питер оказывался по плечу. Вблизи свобода превращалась в иллюзию, богатство – в призрак. Помятые столичной жизнью и отрезвевшие псковичи и ярославцы становились извозчиками и лакеями, чернорабочими и носильщиками. До сегодняшнего дня в петербургском городском фольклоре сохраняется множество пословичных вариантов на одну и ту же болезненную тему: «Хорош город Питер, да бока вытер»; «Питер – карман вытер»; «Батюшко Питер бока наши повытер»; «Матушка Нева испромыла нам бока». Пословицам и поговоркам вторят частушки:

Среди лихих петербургских ямщиков и извозчиков существовала разудалая поговорка: «В Питере всех не объедешь». Велико было желание выделиться, обойти соседа, понравиться клиенту. Глубокий социальный смысл этой поговорки появился позже. Подтекст оказался до обидного прост и философски мудр. Он уточнялся и конкретизировался в других пословичных формулах народной мудрости: «Питер кому город, а кому ворог»; «Кого Питер полюбит – калач купит, кого не полюбит – и тулуп слупит». Да, в Питере всех не объедешь. Вот они – величественные дворцы, в которых наслаждаются жизнью зажиточные вельможи, роскошные экипажи, в которых катаются красивые и довольные люди, богатые магазины с пугающими ценами на товары в ярких витринах. Деньги в Петербурге, надо полагать, есть. Но вот пословицы и поговорки, записанные в Вологодской губернии: «В Петербурге денег много, только даром не дают»; «В Питере денег кадка, да опущена лопатка; кадка-то узка, а лопатка-то склизка»; «В Питере деньги у потоки не вися» (потока – водотечник, нижний свес кровли, желоб). О том же – в деревенских частушках:

Естественный отбор, или, как говорили в народе, «Питерская браковка», была жестокой и беспощадной. Сословный и чопорный Петербург отторгал, как инородные тела, слабых и неспособных, мягкотелых и неудачливых. Великая одиссея, как правило, заканчивалась в родной деревне. Трудное возвращение в убогий сельский быт скрашивалось неприхотливым деревенским юмором под неизменную гармошку:

Впрочем, иногда было и не до шуток: