Луис Ламур - Флинт

ны. Спрыгнув с поезда и так быстро скрывшись из вида, Флинт должен

был знать дорогу к убежищу.

История о том, что Флинт - это мальчишка из "Кроссинга", мало

его беспокоила. Такая стрельба, как в "Кроссинге", или побоище,

которое Флинт устроил ганменам Болдуина после своего избиения, го

ворили о том, что этот человек легко может потерять голову, а че

ловек, потерявший голову - мертвый человек.

Бакдан, например, никогда не терял голову и всегда мыслил

трезво. Он отказывался взять на себя убийство Флинта, пока его не

попросила об этом Лотти Кеттлмен.

Он никогда не знал таких женщин. Божественно красивая, с изу

мительной фигурой, она знала, как разговаривать с мужчинами. Она

покорила его еще до того, как предложила пойти к Болдуину и ска

зать, что он передумал. Все равно Флинта придется убить. "А нам,

сказала она, - то есть вам, три тысячи долларов пригодятся."

В разговоре прозвучало несколько таких намеков. Бакдан думал,

что Лотти пообещала ему половину, в то время как она не обещала

ему ничего. Он не просил аванса, потому что просто не осмелился.

Она не такая, как все, она особенная, а Флинт сделал ее жизнь не

выносимой.

Бакдан привык иметь дело с жестокими людьми, с лошадьми и

оружием. Его немногочисленные контакты с женщинами основывались на

принципе "заплатил - получи", а Лотти Кеттлмен была женщиной из

иного мира. Как и многих других, его покорила женственность. Мысль,

что ему также следует получить деньги с Болдуина, показалась ему

чрезвычайно практичной, он изумился, как такая земная идея могла

прийти в такую хорошенькую головку.

И вот он здесь, выполняет работу, которую умеет делать лучше

остальных: устраивает засаду, чтобы убить человека.

-150

Флинт возвратился в убежище. Он много спал, пил говяжий буль

он и ухаживал за своим маленьким огородом. Он проводил много вре

мени с лошадьми, объезжая еще одного коня так же легко, как и гне

дого.

Док Макгиннис сказал, что отдых, спокойная жизнь и здоровая

пища для него лучшее лекарство.

Он всегда любил читать и теперь брал книги на луг с лошадьми

и читал. Днем стало теплее, хотя ночи еще были холодными.

Утром четвертого дня после перестрелки в салуне "Дивайд" он

только что выбрался на поверхность лавовых полей, когда в глаза

ему ударил луч света. Повернув голову, он еще раз поймал отражен

ный блеск стекла с края плато. Кто-то находился наверху, вероятно,

с биноклем.

Он остановился, как вкопанный, зная, что только движение при

влекает взгляд, а на таком расстоянии едва ли что-нибудь еще обна

ружит его присутствие.

Через несколько минут он постепенно опустился на колени и

после короткого ожидания спрыгнул обратно в котловину. Возможно,

что отраженный луч света исходил не от бинокля, а даже если от би

нокля, то наблюдающий мог и не заметить его, тем не менее, надо

готовиться к худшему.

Вернувшись в убежище, Флинт уже не думал ни о чем, кроме

вставшей перед ним проблемы. Если его собирались убить, значит,

кто-то хочет, чтобы он умер - совершенно естественное продолжение

недавних событий.

Самый сильный тот, кто сражается один. Флинт знал, что ему

неоткуда ждать помощи, впрочем, он всю жизнь рассчитывал только на

собственные силы.

Острое, ни с чем не сравнимое чувство, когда держишь в руке

револьвер, запах кожи и шалфея в тихий, знойный день, щебетание

-151

птиц, шорох песка под сапогами, радость первого глотка чистой во

ды после долгой жажды - все эти вещи он научился ценить только по

сле того, как чуть было не потерял их.

Жизнь, подумал Флинт, нельзя сводить к накоплению богатства,

к борьбе за власть. Жизнь - это умение видеть и слышать природу,

понимать мир. Но жизнь - это и постоянная готовность к борьбе и

опасности.

Наверняка против него послали Бакдана.

Ему нужно оставаться поближе к лошадям, потому что их воспри

ятие гораздо острее человеческого, их настороженность предупредит

его об опасности.

Флинт сразу же начал готовиться. В трещине, ведущей в убежи

ще, он соорудил простую ловушку из камней, привязав к лежащему на

краю откоса валуну тоненькую полоску сыромятной кожи и надежно

стрятав ее в траве и кустарнике, но натянув так, чтобы она висела

в футе над землей.

Затем, сидя на солнце, он сделал лук и стрелу и приладил их к

стене, направив стрелу на уровне груди вдоль прохода. Но такие ло