Луис Ламур - Сэкетт

version="1.0" encoding="utf-8"?> adv_western Луис Ламур Сэкетт

Однажды Теллю Сакетту, отличному стрелку и отчаянному парню, крупно повезло. В горах он обнаружил золото. Взяв часть добычи, Сакетт едет домой, чтобы закупить снаряжение и вернуться назад. Вместе с единомышленниками Сакетт строит город, но трудности только начинаются — ведь слишком много желающих поживиться за его счет...

v 1.0 — создание fb2 — Roland

v 1.1 — изменен порядковый номер книги в серии, дополнительное форматирование — Faiber

Только не думайте, что он не был предупрежден. Он получил предупреждение прямое и ясное, без всяких там намеков и обиняков.

— Мистер, — сказал я, — если ты такой же неловкий с револьвером, как с этой твоей сдачей с низу колоды, так лучше не берись.

На свою беду, он ничего не понял после первой ошибки, ему, хоть умри, надо было сделать и вторую; ну, так оно и вышло, и его закопали к западу от города, там, где хоронят людей, умерших от пули.

А я, Уильям Телл Сэкетт, прибывший в техасский город Ювалде в одиночку, никому не известным чужаком, обнаружил, что обо мне пошли разговоры.

Мы, Сэкетты, начинали носить винтовку с такого возраста, когда могли оторвать от земли оба ее конца. Девятилетним сопляком я добыл своего первого кугуара, подстерег, когда он добирался до наших свиней. В тринадцать лет я пометил пулей скальп Хиггинзу, который взял было на мушку нашего Па… у нас с этими Хиггинзами с давних времен вражда тянулась, кровная месть.

Па говаривал, что оружие — это ответственность, а не игрушка, и если он хоть раз увидит, что кто-то из нас валяет дурака с оружием, то шкуру кнутом спустит. Надо сказать, ни один из нас не остался без шкуры.

Оружие полагается использовать для охоты, или, скажем, если у человека затруднения, но только дурак желторотый, городской неженка станет палить, когда в том нет нужды. В охотничью пору Па скупо отсчитывал нам патроны, а вечером проверял добычу, и за каждый выданный патрон мы должны были отчитаться зверем или птицей — или представить чертовски основательную причину для промаха. Па был не из тех, кто тратит пули зря. В молодые годы он ловил пушного зверя в западных краях с Китом Карсоном и Старым Биллом Уильямсом, и знал цену боеприпасам.

А вот генерал Грант [1]никогда не считал моих патронов, но этот человек умел все примечать. Как-то раз остановился он рядышком со мной, когда я вывел из дела три пушки мятежников, снимая пушкарей одного за другим аккуратненько, как опоссум снимает орехи с лещины, остановился он, значит, и наблюдает.

— Сэкетт, — говорит он в конце концов, — и как же это оно вышло, что парень из Теннесси сражается за Союз [2]?

— Ну, сэр, знаете, — говорю я ему, — нашу страну есть за что любить, и я горжусь, что я — американец. Мой прадедушка был в рядах стрелков Дирборна во второй битве за Саратогу, а дедушка плавал по морям с Декатуром и Бейнбриджем. Дедушка был одним из тех ребят, которые на шлюпках отправились под пушками варварийских пиратов, чтобы сжечь «Филадельфию». Мои предки полили своей кровью первые камни в основании этой страны, и я не намерен спокойно смотреть, как мятежники хотят ее разорвать на куски.

Тем временем очередной мятежник собрался зарядить пушку, я прицелился, и человек, стоявший следом за ним в очереди на повышение, смог продвинуться на одну ступеньку.

— Каждый раз, когда придет время сражаться, генерал, — сказал я, — всегда найдется Сэкетт, готовый встать с оружием за свою страну… хотя вообще-то мы народ мирный, пока нас не разозлишь.

Это — чистая правда и по сей день, но только когда этого неловкого картежника закопали к западу от Ювалде, на меня легла метка «плохого человека».

В те дни плохим называли такого человека, с которым плохо связываться, и многие чертовски хорошие люди были известны как люди плохие. Я за такой славой вовсе не гонялся, но Уэс Бигелоу не оставил мне выбора.

А по сути дела, не будь меня, так нашелся бы кто-нибудь другой, потому что этот трюк Бигелоу со сдачей с низу колоды в подметки не годился тому мастерству, что я видывал на речных пароходах.

Как бы то ни было, я обзавелся в Ювалде определенной репутацией, и по всему выходило, что самое время малость побродить по стране. Только я с самой войны был сыт по горло кочевой жизнью, и искал местечко, где можно осесть.