Симона Берто - Эдит Пиаф

"Момона, знаешь, эта штука с относительностью времени очень

сложная, но она заставляет мозги работать. Я на седьмом небе от

того, что чуть-чуть смыслю в ней. Платон - это просто. На него не

нужно набрасываться, как на роман,- маленькими порциями он

заглатывается хорошо. А господин Эйнштейн - это гений. Если буду

в Америке, я ему позвоню.

Эта история была хорошим началом, но можешь мне поверить, в

вечер первого концерта в "Плейхаузе" на Бродвее мне было не до

смеха. Выступают "Компаньоны", они проходят неплохо. Во время

исполнения "Трех колоколов" раздается свист. У меня сердце упало.

Никому в голову не пришло меня предупредить, что в США свист

лучше аплодисментов!

Я, как всегда, вышла в своем коротком платье - первое

разочарование для янки. Они подумали, что я его надела, чтобы

выглядеть так же просто, как мои бойскауты, что это - специальный

костюм. Для них "звезда", особенно если она из Парижа, где, они

знают, "Френч-Канкан", "Табарэн" и "Лидо" - должна выступать в

перьях, блестках, мехах. А во мне нет ничего от pin-up.* Рядом с

Ритой Хэйворт и Марлен** я не тяну.

______________

* Pin-up - звезда (англ.)

** Дитрих.

Позднее я поняла, что для них парижанка из Gay Paris* должна

быть в прическе от Антонио, в макияже от Жана д'Эстре и в платье

не дешевле двухсот пятидесяти тысяч! Я тебе все это рассказываю,

чтобы ты ощутила обстановку, представила себе картину.

"Компаньоны" были голосами, понимали их или нет - не имело

значения. Это красивые парни - не зеркальные шкафы, а нормальные,

хорошо сложенные ребята, они смотрятся. Публике не нужно

напрягаться, она слушает, ей нравится, и этого достаточно.

______________

* Gay Paris - веселый Париж (англ.)

Потом вылезаю я в коротком черном платьишке: прическа без

всякого стиля, волосы самого обычного цвета, в прожекторах не

блестят, бледное лицо. Издалека я выглядела как черно-белая

фотография. Зал мюзик-холла огромный. Обежать сцену четыре раза

дистанция четыреста метров! Мало сказать, что я на них произвела

впечатление: у них был шок. Можно было слышать, как муха

пролетит. Мне заранее перевели две песни на английский язык,

чтобы они хоть что-нибудь поняли. Знай наших! В тот же вечер один

тип мне заявил: "Знаете, мне очень понравились те две песни, что

вы спели по-итальянски..."

В довершение всего, пока я пела, ведущий переводил через

микрофон. Вот что из этого получалось: "Она несчастна, потому что

она его убила, и потому что ее посадили в тюрьму". Провал не

провал, но что-то вроде! Все это меня до того оглушило, что я не

в состоянии была собраться с мыслями. Я даже не злилась на них.

Они были людьми другой породы. Мы не могли понять друг друга.

Когда американец идет куда-нибудь вечером, он хочет

развлечься. Весь день он вкалывает, и в мюзик-холл он приходит не

затем, чтобы слушать о бедности и о тоске. Свои заботы он

оставляет на вешалке, а тут эта маленькая француженка хочет

заставить его вспомнить, что есть люди, которые страдают, у

которых есть причины быть несчастными. Такое не пройдет! Я имею в

виду тех, кто меня немного понимал. Другие это чувствовали по

моему голосу. Кроме того, моя музыка не имела ничего общего с

той, к которой они привыкли. Не было сладких мелодий, прилипающих

к уху. Джазовой певицей я тоже не была. Что же я тогда такое?

Именно этот вопрос и задавали себе те немногие журналисты,

которые снизошли до написания обо мне нескольких строк. Там были,

например, такие высказывания: "...у этой маленькой, пухленькой

женщины густо накрашены ресницы, а рот так велик, что она в него

может влить сразу четверть литра томатного сока..." Какая связь с

талантом? Это, что ли, привлечет публику?

Никогда я не была в таком отчаянии. А Жобера распирало от

радости. У него прессы было столько, что он без ущерба мог бы со

мной поделиться. "French boys"* нравились. Вот они - это

настоящая здоровая Франция, товарищи G.J.'S**, которые нас

освободили. Одним словом, Момона: "Марсельеза" и звездный флаг!..

______________

* French boys - французские солдаты (англ.)

** G.J.'S - американские солдаты (англ.)

На несколько вечеров меня хватило, я держала себя в руках,

но потом заявила "Компаньонам": "Ребята, я выхожу из игры. В

нашем деле упрямство к добру не приводит! Я не нравлюсь. Привет,

мальчики, кончайте турне без меня! У вас все идет как по маслу.

Удачи вам! А я сажусь на пароход".