Симона Берто - Эдит Пиаф

Ты меня знаешь, Момона. Когда я им это объявила, каюта у

меня уже была заказана. Впрочем, они меня особенно не удерживали.

Как мне было тяжело! Как у меня болело сердце! Понимаешь, от

любви мне тоже бывало плохо, но никогда ни один мужчина не мог

заставить меня так страдать!

И вдруг все перевернулось. Мне все-таки в жизни везет. Один

театральный критик, Виргилий Томсон, никогда не писавший об

актерах мюзик-холла, посвятил мне две колонки на первой странице

крупнейшей нью-йоркской газеты. Он "объяснил" меня американцам.

Выразил словами все, что нужно, чтобы меня понимать. Для него все

во мне было песней: мой голос, мои жесты, моя внешность. И

закончил статью словами: "Если ей позволят уехать в момент

незаслуженного поражения, американская публика докажет свое

полное невежество и некомпетентность". Да, этот тип взял быка за

рога!

Мне еще не кончили переводить статью, как в комнату вошел

Клиффорд Фишер: под мышкой - газета, на голове - шляпа. Чудный

парень! Вот увидишь, когда ты с ним познакомишься, он тебе сразу

понравится. У него достоинства настоящего американца: прямой,

честный, быстрый и хороший игрок в покер! Ты сейчас поймешь,

почему я так говорю... И заметь, правду я узнала лишь потом.

Он похлопал по газете, в зубах он держал свою вонючую

сигару - это натощак!- меня начало мутить - и крикнул: "Идисс,

it's good for you".* Эта статья стоит тысячи долларов. Не

уезжайте. Здесь ценят мужество, оно всегда побеждает. Я сейчас

пойду в самое шикарное, самое снобистское кабаре Манхэттена

"Версаль", и они подпишут с вами контракт. Закажите два виски,

эту статью надо отпраздновать! Сейчас объясню вам, что я

предприму, чтобы продать вас как можно дороже".

______________

* "...it's good for you" - "для вас это хорошо" (англ.)

В два счета Клиффорд и Томсон подняли мое настроение. Я бы выпила не одну, а двенадцать порций виски (хотя не очень-то люблю это питье) и взбежала бы на последний этаж Эмпайр Стейтс Билдинга...

"Значит, так, Идисс, вы должны выступать одна. Журналисты писали, что когда вы выступали с "Компаньонами", вы были как дополнительный голос хора! У нас, когда женщина выходит на сцену с мужчинами, она танцует, поет, она первая среди них. Они только служат ей фоном. А у вас было наоборот. Это неправильно, одна вы выглядите заброшенной. Мы, американцы, очень не любим всего, что выглядит cheap.* Пусть "Компаньоны" продолжают турне. А в "Версале" я скажу: "Когда публика привыкнет к ее короткому черному платью, когда она поймет, что парижанка на сцене - это вовсе не обязательно девица с перьями на голове и в платье со шлейфом, люди будут драться, чтобы попасть на ее концерт". Я скажу больше: "Если к концу контракта у вас окажется дефицит, я его покрою!"

______________

* Cheap - дешево (англ.)

Как в покере, он блефовал до конца. Он сделал даже больше, чем сказал,внес владельцу "Версаля" залог, чтобы тот меня пригласил.

Фишер все сделал, чтобы выиграть. Как только он получил мой контракт, он заставил меня вкалывать каждый день в течение двух недель. Я брала уроки английского языка. Я отрабатывала с учителем две переведенные песни, и, можешь поверить, мне было не до веселья...

Когда я в первый раз пришла репетировать в "Версаль", у меня глаза на лоб полезли, я решила, что Клиффорд спятил. Я - в этой обстановке, это же ни в какие ворота! Представь себе на минутку Версальский дворец, построенный как декорация для цветной голливудской музыкальной комедии! Кругом статуи, подстриженные деревья, множество окон и дверей! Лепнина, окрашенная в белый и розовый цвета! Я и без того чуть не провалилась на сцене, обтянутой простым полотном, а среди такого нагромождения я и вовсе потерялась!

Фишер мне сказал, что я ничего не смыслю, что это типичная французская декорация (единственная, которая известна американцам кроме "Мулен-Ружа" и, конечно, Эйфелевой башни) и что она мне подходит в самый раз!

Да по мне как хотите! Я заткнулась. Не перечить же единственному человеку, который хотел мне помочь. И вообще, провалом больше, провалом меньше. С согласия Фишера мы убрали ведущего. Хоть это! Но душа у меня уходила в пятки.

Напрасно Фишер меня успокаивал с той чисто американской сердечностью, с которой, хлопая по спине, валят с ног: "Не волнуйтесь, все будет в порядке. Считайте, дело в шляпе. Теперь публика знает, кто вы. Американцев нельзя удивлять, не предупредив. Они должны знать, что им думать, и тогда ведут себя как надо. Их нужно правильно нацелить, и они заглотнут любую наживку". Меня прошибал холодный пот. Я испытывала страх в таких же масштабах, в каких они нагородили свой версальский базар.