Игорь Минутко - Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха

— Как? — вырвалось у Рериха. — Вы…

— Да, Николай Константинович и там тоже. Думаю, вас это не должно особенно удивлять: мы — сообщающиеся сосуды. Или сиамские близнецы. Наркомат иностранных дел и органы государственной безопасности. Впрочем, если необходимо, мы вливаемся и в другие государственные структуры. А сейчас с наркоматом иностранных дел вместе разрабатываем одну ответственейшую операцию на дипломатическом фронте, и в ней вам отводится, во всяком случае на первом этапе, главная роль.

— Мне?!

— Вам и только вам, Николай Константинович!

Перед живописцем сидел совсем другой Астахов, «сотрудник отдела дипломатической информации» — собранный, четкий и неумолимый: он прямо, не отрываясь, смотрел на живописца, и только целенаправленная воля и приказ были во взгляде серо-водянистых, стальных глаз.

«В его худобе есть что-то от ожившей мумии», — с непонятным и внезапным страхом подумал философ и неутомимый исследователь Востока.

— И… что же я должен сделать?

— Вам предстоит провести предварительные переговоры с японскими представителями, после которых, хочется верить, будет наконец подписана советско-японская конвенция. Мы надеемся, что ее своими подписями скрепят в Пекине наш посол Лев Карахан и посол Японии в Китае Иосидзава. Этот торжественный акт должен состояться в конце января 1925 года. Ориентировочно — двадцатого января. Накануне этого события вам надлежит сделать японцам несколько наших новых предложений, в них присутствуют некие уступки с нашей стороны, мы предлагаем компромисс и уверены, что японская сторона тоже пойдет нам навстречу. Дело в том, что подписание конвенции, так нам необходимой, дважды заканчивалось ничем, провалом: в Дайрене в двадцать первом году и в Чаньчуне в двадцать втором. Теперь все надежды на вас, — товарищ Астахов неохотно улыбнулся. — В разработанной операции вам отводится достаточно времени для того, чтобы изучить вопрос во всех деталях…

— Но почему я?! — воскликнул живописец. — Я не дипломат, не официальное государственное лицо…

— Именно поэтому, — перебил Георгий Александрович. — Объясняю. Во-первых, враждебные нам страны, и прежде всего Англия, делают все, чтобы сорвать эти переговоры. Поэтому их первый этап… Ваш этап, Николай Константинович, будет проводиться в строжайшей секретности, конспиративно и… частными лицами. Мы подозреваем, что после того как вы из Индии отбыли в Штаты и вот теперь здесь, в Европе, вас стараются обнаружить спецслужбы… ну… той же Великобритании. Со своей стороны мы предпринимаем превентивные меры, в том числе и охрану вашей персоны. Но и вам надлежит быть предельно осторожным и осмотрительным.

«Он говорит так, — с раздражением подумал Рерих, — как будто уже все решено. Впрочем… Да, решено…» И спросил:

— А во-вторых? «Во-первых» я понял.

— Второе — самое интересное! — в голосе товарища Астахова явственно прозвучал азарт. — Произойдет следующее. Двадцать шестого декабря в порту Марселя вы со своим секретарем Владимиром Анатольевичем Шибаевым… Кстати, у него все необходимые инструкции и прочее. Вы с ним сядете на судно «Катари Мару». Оно отправится в Йокогаму с заходом в Порт-Саид и Коломбо. Средиземного море корабль будет пересекать в рождественские праздники и для заинтересованных лиц не явится предметом интереса: праздная пестрая публика решила провести Рождество в недолгом морском путешествии и в Египте, у подножия древних пирамид.

— Ну, и…— не выдержал Рерих, подумав: «Каков? Сплошное словоблудие».

Астахов был невозмутим.

— Я хочу, Николай Константинович, одного: чтобы вы прониклись атмосферой предстоящей акции. Согласитесь: в ней есть что-то романтическое. — Живописец, нахмурившись, молчал. — Итак, на пароходе «Катари Мару» вы окажетесь с товарищем Шибаевым, уже на палубе к вам присоединится сотрудник народного комиссариата торговли, директор Госторга Александр Павлович Торояновский. Не удивляйтесь: он возникнет среди путешествующих или в облике монаха-иезуита, совершающего паломничество к святым местам, или это опять же иезуит, но с титулом, который едет в Порт-Саид с миссионерскими целями, — Астахов иронически улыбнулся. — Дались ему эти иезуиты! Ладно, решим. Словом, за обедом или ужином вы случайно окажетесь за одним столиком и разговоритесь. Вот и вся советская делегация, которую вы, Николай Константинович, возглавляете. Впрочем, в плавании вас будут сопровождать еще несколько наших соотечественников, правда, незримо. Они могут обнаружиться только при крайней необходимости. На корабле вы увидите нескольких праздных путешественников — японцев, целых восемь особ. Это и будет делегация Страны Восходящего Солнца. И теперь, Николай Константинович, наконец «во-вторых», которого, я вижу, вы заждались. Японцев возглавляет ваш старый знакомец, вполне прилично говорящий по-русски.