Валентин Пикуль - Париж на три часа

- Велите прибрать в моей камере, господин майор. Новый министр наверняка пожелает нанести мне визит...

- Герцог Ровиго? - изумился майор. - С чего бы это?

- Велите прибрать! - кратко закончил Мале... Спустившись в свою квартиру, старый комендант - в ответ на вопрос жены - лишь небрежно отмахнулся, как от мухи:

- Надоел он мне! Опять какие-то бредни... Но караульный уже дергал шнурок колокола, возвещая о прибытии в тюрьму высокого гостя. Мишо де Бюгонь жестоко поплатился за свою недоверчивость: он был вынужден встретить министра в халате, в туфлях на босу ногу. Герцог Ровиго (тоже старый республиканец!) похлопал коменданта по животу:

- Берите пример с меня: я давно уже на ногах... Министр действительно навестил генерала Мале, и тот встретил его за верстаком, стоя по колено в стружках.

- Вы, я вижу, - начал герцог любезно, - недаром проводите здесь время. Что это будет у вас - табуретка?

- Скорее, престол великой империи. Мне осталось только выдолбить круглую дырку посередине...

О чем они рассуждали затем, майор не все расслышал, но Мале дважды возвысил перед министром голос.

- Какие глупости! - фыркал он. - Изменить нации, к которой сам принадлежишь, нельзя. Изменить можно только правительству. Вам должна быть известна эта классическая формула. А о будущем человечества никак нельзя судить по его настоящему, ибо настоящее очень часто бывает обманчиво...

Ровиго что-то отвечал, но Мале взбунтовался снова.

- Пока нации имеют идолов, - гневно выговаривал он, - равенства быть не может, ибо властитель, хочет он того или не хочет, но он все равно стоит над судьбами людей...

Дверь с лязгом распахнулась, и герцог Ровиго, запахиваясь в малиновый плащ, поспешно выскочил из камеры Мале:

- Газеты не присылать. Верстак отберите.

- А.., телескоп? - спросил де Бюгонь.

- Звезды тут ни при чем. Оставьте...

После этого случая майор де Бюгонь пригласил генерала Мале к себе на квартиру, они вместе хорошо поужинали.

- Услуга за услугу, - сказал комендант. - Вы предупредили меня о нечаянном визите Савари, а я сообщаю вам, что недавно арестован и заточен в ужасный Венсеннский замок генерал Виктор Лагори, приятель изгнанника Моро... Оба они, если я не ошибаюсь, как раз из вашей веселой компании!

Мале был подавлен этим известием (Лагори был необходим ему в Париже и непременно на свободе - для связи с эмигрантом Моро; в нужный момент оба они, Мале и Лагори, должны были выступить одновременно ради свержения Наполеона).

- Как он попался? - сухо спросил Мале.

- Дурак! Сам же явился в приемную герцога Ровиго, надеясь на указ императора об амнистии по случаю его свадьбы. А до этого Лагори скрывался на улице Фельянтинок, где давно проживала его любовница - мадам Софи Гюго с детьми...

Мале отпил вина из бокала, губы его порозовели.

- Я хотел бы видеть Лагори!

- Скоро, скоро, - утешил его де Бюгонь.

- Не понял.

- Сейчас поймете. Мадам Софи Гюго, помимо женских страстей, занята страстями и политическими. Она уже хлопочет, чтобы ее обожателя перевели из Венсеннского замка в Ла-Форс, который, благодаря моему доброму сердцу, славится на всю Францию мягкостью тюремного режима...

- Кто помогает ей в этом? - спросил Мале.

- Представьте, ваш бывший сосед - прелат Лафон, которого еще при Фуше сочли спятившим. У него какие-то связи...

Мале понятливо кивнул. Он-то знал, что цели роялистов и папистов иногда парадоксально смыкаются с целями революционеров - в общем негодовании против династии Бонапартов. (Андре Моруа писал, что Софи Гюго добилась свидания с возлюбленным: "Он сгорбился, исхудал, пожелтел, челюсти его судорожно сжимались... Савари говорил, что его только вышлют из Франции: изгнание - это милосердие тиранов. Вмешательство женщины сильного характера все изменило...") Лагори появился в Ла-Форсе вместе с фолиантами Вергилия и Горация, при встрече с Мале он сказал ему радостно:

- Надеюсь, тебе будет приятен горячий привет от генерала Моро из заокеанской Филадельфии...

Мале врезал сподвижнику такую крепкую затрещину, что голова Лагори жалко мотнулась в сторону.

- Меня, - жестко рассудил Мале, - более обрадовало бы, если бы ты остался на свободе... Что за глупость - поверить в амнистию императора? Как ты посмел явиться к Савари за отпущением грехов и принять на веру слова о милосердии императора? Тебя следовало бы расстрелять по суду филадельфов.

- Прости, Мале.., я сплоховал, - покаялся Лагори. - Но я никогда не изменял делу, которому мы служим. Прости...