Стивен Коэн - Долгое возвращение. Жертвы ГУЛАГа после Сталина

В течение трёх лет после смерти Сталина, пока его преемники вели между собой борьбу за власть и политическое руководство, они, опираясь на бюрократические процедуры, изучали статус политических заключённых, большинство из которых были осуждены по печально известной 58-й статье как «контрреволюционеры», и рассматривали растущий поток апелляций. Но больше всего шансов освободиться первыми, в 1953–54 годах, было у тех, кто имел личные связи или был известен в партийно-советских верхах. В числе счастливчиков оказались как родственники самих партийных лидеров, чудом уцелевшие старые большевики и последние жертвы тирана -участники «дела врачей», так и знаменитые деятели культуры и спорта, такие как актриса Зоя Федорова, руководители футбольной команды «Спартак» братья Старостины, джазмен Эдди Рознер и кинодраматург Алексей Каплер. (Самой первой «возвращенкой», возможно, стала жена Молотова, освобождённая в день похорон Сталина, 5 марта 1953 года.) {30} 30 По поводу жены Молотова см. Никонов Вячеслав // Книжное обозрение. 2005. № 27–28. С. 3; Taubman William. Khrushchev. — New York, 2003. P. 246. По поводу родственников других лидеров см. Medvedev Roy and Medvedev Zhores. The Unknown Stalin. — New York, 2004. P. 107–108; по поводу коммунистов см. Мильчаков. Молодость светлая…; Шатуновская. Об ушедшем веке; Гронский Иван. Из прошлого… — М., 1991. С. 192–196. О деле Семена Ляндреса, одно время работавшего помощником у Бухарина, см. Семенова Ольга. Юлиан Семенов. — М., 2006. С. 31–32; о врачах — Этингер Яков // Новое время. 2003. № 3. С. 38; о Фёдоровой — Fyodorova Victoria and Frankel Haskel. The Admiral's Daughter. — New York, 1979. P. 185; о братьях Старостиных — Moscow News. 1988. Feb. 5–12; о Рознере — Цейтлин Юрий // Крокодил. 1989. № 7. С. 6; о Каплере — Каплер Алексей. «Я» и «мы»: взлеты и падения рыцаря искусства. — М., 1990. С. 7, 217. .

В прочих случаях, если не считать частичных амнистий, процедура рассмотрения апелляций представляла собой медленный, в каждом случае отдельный процесс, растягивавшийся обычно на месяцы, даже годы, и заканчивавшийся отказом. Из 237412 апелляций, официально рассмотренных к апрелю 1955 года, не более 4 процентов получили положительный ответ {31} 31 Реабилитация. Т. 1. С. 213. По поводу медленного процесса см. случай Всеволода Мейерхольда: Ряжский Б. Как шла реабилитация // Театральная жизнь. 1989. № 5. С. 8–11. См. также Адлер. Указ. соч. Гл. 3. . Ускорению исхода из Гулага способствовали как сообщения о начавшихся бунтах в лагерях, так и толпы просителей, осаждавших здание прокуратуры на ул. Кирова, 41 в Москве, и тысячи прошений, поступивших в ЦК партии и в КГБ. К концу 1955 года 195353 человека, как сообщалось, были освобождены, из них, правда, только 88278 человек из лагерей и колоний, остальные — из различного рода принудительных поселений {32} 32 Adler. Gulag Survivor. P. 89, 104. По поводу толп см. Ряжский. Указ. соч. С. 10, а по поводу апелляций — Шатуновская. Об ушедшем веке. С. 431 и Антонов-Овсеенко. Портрет тирана. С. 452. . Это была уже значительная цифра, но ускорение темпов, если и продолжалось, всё равно происходило слишком медленно, чтобы спасти жизни всех, кто ещё оставался в неволе. Как в отчаянии написал матери из лагеря в 1955 году Лев Гумилев: «Скорее всего, я буду реабилитирован посмертно» {33} 33 Герштейн. Мемуары. С. 359. .

Поворотным моментом стала историческая атака Хрущёва на пережитки культа личности Сталина, произошедшая на закрытом заседании XX съезда партии в феврале 1956 года. Новый лидер не сказал всей правды, он даже не упомянул Гулаг, но, обвинив мёртвого тирана в «массовых репрессиях», производимых на протяжении 20 лет, Хрущёв негласно снял клеймо преступников с миллионов жертв фальшивых обвинений. Его речь не публиковалась в Советском Союзе до 1989 года, но и по-настоящему «секретной» она никогда не была. Копелев, например, прочитал её в распечатке «для служебного пользования» в редакции одного центрального журнала. В течение нескольких месяцев после съезда её официально зачитывали на партийных собраниях по всей стране, делая её содержание известным широкой публике. Политика избирательного освобождения перестала быть оправданной. Процесс немедленно стал массовым, чему способствовали специальные постановления, практика ускоренного рассмотрения прошений, в том числе и получивших ранее отказ, и широкие амнистии {34} 34 Реабилитация. Т. 2. С. 6, 9 и документы из части I. В качестве примеров прошений см. Росляков Михаил. Убийство Кирова. — Ленинград, 1991. С. 15–17 и Gerstein. Moscow Memoirs. P. 467. О решении читать речь на партийных собраниях и о реакциях см. Известия ЦК КПСС. 1989. № 3. С. 166; Medvedevs. Unknown Stalin. P. 103–105; Рыбаков Анатолий. Роман-воспоминание. — М., 1997. С. 195. По поводу Копелева см. Орлова Раиса и Копелев Лев. Мы жили в Москве. — М., 1990. С. 25. .