Юрий Белгородский: Столь долгое возвращение

Юрий Белгородский

СТОЛЬ ДОЛГОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ

Перед глазами у Шарова плавали красные круги, на лбу вздулись жилы и пульсировали в такт часто бьющемуся сердцу. Не хватало кислорода и возможности сделать вдох не было. Он все давил и давил, упираясь ногами в края покореженной обшивки и разноцветное сплетение оборванных проводов.

Сколько он сможет выдержать без дыхания? На море под водой он мог пробыть три-четыре минуты. Но разве можно было сравнить свободное парение над цветным калейдоскопом дна и теперешнюю ситуацию?

Шаров на ощупь нашел на поясе скафандра рычажок регулятора и увеличил приток воздуха, чтобы хоть немного охладить разгоряченное лицо.

От напряжения ломило в висках, до бесчувствия онемела поясница, но он не ослаблял нажим. К несчастью, у него не было никакого приспособления или домкрата и в его качестве он мог использовать только свое собственное тело.

Показалось, что многотонная махина чуть сдвинулась с места.

"Может быть, мои суставы сдают?" - с какой-то веселой обреченностью подумал Шаров.

Но нет, и на самом деле ноги его начали распрямляться.

"Ну, еще немного, еще!" - заклинал Шаров. Он собрался, готовясь к последнему, возможно, решающему толчку.

Стиснув зубы и от натуги почти перестав воспринимать окружающее, он вложил в это усилие всю свою злость на несправедливую судьбу, допустившую аварию их космического корабля, и на то, что он остался в живых один, и на бессмысленную, с его точки зрения, работу, которой он сейчас занимался. Ведь, если трезво подумать, никаких шансов у него не осталось.

И вот уже края щели, в которой он скорчился, как эмбрион в чреве матери, начали расходиться. Ноги Шарова постепенно распрямлялись, но, казалось, прошла вечность, пока он почувствовал, что спина отделяется от металла корпуса.

Он перевернулся, теперь уже упираясь только руками и ногами в края щели.

"Только бы не зацепились кабели!" - мелькнула паническая мысль.

И вот его ноги повисли в пустоте. Часть корабля, где находилась кабина, медленно отходила от остальной покореженной массы корпуса.

Совершенно обессиленный, повиснув на каком-то выступающем погнутом кронштейне, он смотрел, как в его поле зрения появляются звезды, ранее закрытые телом корабля. Оно медленно, почти неразличимо глазом, отплывало от него. Теперь уже работали силы инерции.

"Никогда бы не поверил, что можно сдвинуть с места такую громаду", думал Шаров.

Но это была только часть той работы, которую он наметил.

Силы постепенно возвращались, а в памяти Шарова всплывали события последних часов.

Еще один член экипажа, Володя Чернов, второй пилот, коллега по экспедиции и друг, находился в анабиозной камере, когда произошла авария.

"По крайней мере, он легко умер, - невесело подумал Шаров. - Меня же ждет долгая и бессмысленная смерть. Помощи ждать неоткуда".

Их полет подходил к концу. Всё, что было запланировано, они выполнили и возвращались к Солнечной системе.

"Володя все шутил, что такая удачливость не приведет к добру, вспомнил Шаров. - Вот и напророчил...".

Автоматика противометеорной защиты отказала во время вахты Чернова. Отремонтировать ее не удалось, перешли на ручное управление. Правда, на время сна защиту приходилось отключать.

Шарову вспомнилось, как Володя во время пересмены, показывая на обзорный экран, сказал:

- Ничего, доберемся и так. До Солнышка рукой подать.

Катастрофа произошла, когда Шаров спал. Мощный удар потряс корабль, и, если бы не ремни, которыми он был пристегнут к креслу, его ударило бы о стенку кабины.

Услышав шипение-признак выходящего из герметичной кабины воздуха, - он рывком выдернул из шкафа свой скафандр и оттренированными движениями надел его.

Первая мысль была о Володе. Анабиозные камеры находились в соседнем с рубкой управления отсеке, но дверь в него заклинило и Шаров немало потрудился, прежде чем открыл ее.

Света в отсеке не было и ему сразу же бросилось в глаза, что не горят лампочки пульта анабиозной камеры, где находился Володя.

"Обрыв кабеля питания, - обреченно подумал Шаров. - Это конец. Сейчас в отсеке вакуум".

Он перевел взгляд к противоположному борту: зеленым и синим светилась сигнализация его собственной камеры.

"Закон всемирной подлости!" - со злостью подумал Шаров.

Дверь в следующий отсек удалось открыть быстро, но он сразу же отпрянул назад. Прямо в лицо ему немигающе светили звезды.