Стивен Коэн - Долгое возвращение. Жертвы ГУЛАГа после Сталина

Зачем же тогда я решил опубликовать эту свою работу сегодня? Во-первых, потому что я всегда надеялся, что когда-нибудь, в той или иной форме, сделаю это. Особый случай представился в 2007 году, когда ряд друзей и почитателей Роберта Конквеста решили издать сборник статей в честь его 90-летия. Для этой книги я подготовил исправленную версию моей статьи 1983 года, что вдохнуло новую жизнь в проект, заброшенный мною почти тридцать лет назад. А сделав это, я уже не мог удержаться и не подготовить эту, существенно разросшуюся, статью для публикации в России к 70-летию большого сталинского террора 1937–38 годов. Другая причина состояла в том, что я хотел опровергнуть впечатление, сложившееся на Западе, а, возможно, и в России, будто исследование по такой теме было невозможно до периода горбачёвской гласности или даже до постсоветской «архивной революции». Как в этой связи напомнил нам историк Владлен Логинов, «каждая эпоха рождает и свой специфический тип источников» {16} 16 Вступительная статья к книге Антонов-Овсеенко А. Портрет тирана. — М., 1995. С. 3. .

А самое главное, о возвращении и судьбах бывших узников Гулага до сих пор поразительно мало известно — по сравнению, например, с теми же жертвами Холокоста. Их эпопея «часто игнорируется», как заметил один из современных исследователей Гулага, даже в книгах по истории Советского Союза {17} 17 Applebaum Anne. Gulag. — New York, 2003. P. 515. . За годы, прошедшие с хрущёвской оттепели, «возвращенцы» время от времени фигурировали на страницах художественных произведений русских и зарубежных авторов («Всё течет» Василия Гроссмана, «Ожог» Василия Аксенова, «Пушкинский дом» Андрея Битова, «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова, «Дом свиданий» Мартина Амиса); был опубликован ряд мемуаров об их жизни после Гулага; их свидетельства послужили материалом для нескольких западных монографий на более широкие темы {18} 18 В качестве примеров воспоминаний, в дополнение к тем, что были упомянуты в прим. 7, см. Туманова Анна. Шаг вправо, шаг влево… — М., 1995; Мильчаков Александр. Молодость светлая и трагическая. — М., 1988; Негретое Павел. Все дороги ведут на Воркуту. — Benson, VT, 1985; Жигулин Анатолий. Черные камни. — М., 1989; Миндлин Михаил. Анфас и профиль. — М., 1999 и Шатуновская Ольга. Об ушедшем веке. — La Jolla, CA, 2001. Большинство мемуарных свидетельств, однако, по-прежнему касаются жизни в Гулаге, как, напр., собранные в книге Vilensky Simeon, ed. Till My Tale Is Told. — Bloomington, IN, 1999. По поводу общих работ западных исследователей см. выше, прим. 8 и 21, а также Hochschild Adam. The Unquiet Ghost. — New York, 1994; Monteflore Simon. Stalin. — London, 2003; Smith Kathleen. Remembering Stalin's Victims. — Ithaca, 1996; Merridale Catherine. Nights of Stone. — New York, 2001; and Figes. The Whisperers. .При этом, несмотря на наличие крупных хранилищ рукописей, особенно тех, что имеются в распоряжении обществ «Мемориал» и «Возвращение» в Москве, и тома опубликованных архивных документов, книга Адлер остается единственным всеобъемлющим исследованием опыта бывших гулаговцев — причём, что особенно необъяснимо, даже в России [7] Это замечание относится к 2005 году, когда вышло русское издание книги Адлер. В настоящее время она продолжает своё исследование, сосредоточившись на изучении отношения бывших политзаключенных к КПСС, а в 2006 году в Гарвардском университете состоялась посвященная Гулагу и «возвращенцам» конференция, по итогам которой, возможно, будет издан сборник статей. Соответствующий раздел книги Файджеса (The Whisperers, chap. 8), хотя и носит слишком обобщающий и не вполне объективный характер, также представляет определённую ценность. Что касается русских исследований, то в них этой теме посвящено лишь несколько страниц. См., напр., Zubkova Elena. Russia After the War. — Armonk, 1998; Мир после Гулага. — СПб., 2004. По поводу архива «Мемориала» см. Мемуары о политических репрессиях в СССР, хранящиеся в архиве общества «Мемориал»: Аннотированный каталог. — М., 2007. По поводу сборников архивных документов см. Реабилитация. В 3-х томах. — М., 2000–2004 и Дети Гулага. — М., 2002, изданные под общей редакцией А.Н. Яковлева. Среди наиболее полно документированных случаев возвращения — семья Бухарина. См. Ларина-Бухарина. Незабываемое; Юнге Марк. Страх перед прошлым. — М., 2003; Бухарин В.И. Дни и годы. — М., 2003; Россия и Европа. № 4. Под ред. А.С. Намазовой (о дочери Н.И. Бухарина С. Гурвич) и моё предисловие к англоязычному изданию тюремного романа Бухарина: Nikolai Bukharin. How It All Began. — New York, 1998. .

Достоинства моей работы, пускай и более скромные, заключаются, возможно, в том, что в ней представлены, в относительно сжатом виде, политическое и социальное измерения этого явления. Кроме того, поскольку большую часть своего исследования я проделал по более горячим следам, в ту пору, когда те события ещё не стали полностью историей и когда многие репрессированные (и их палачи) ещё были живы, мой угол зрения на проблему — «возвращенцев» и на общество и систему, с которыми они сталкивались, возвращаясь, — несколько отличается от тех, под которыми их рассматривали Адлер и другие авторы.