Юлиус Эвола - Метафизика пола

От упомянутых еретиков учение это начало проникать и в среду православных. Чтобы предупредить это зло, Ап. правило хвалит воздержание от брака и употребления мяса и вина с христианскою целью, т. е. как упражнение в добродетели (δι' άσκησιν), но оно резко осуждает всех, делающих это по еретическим побуждениям, и предписывает: каждому духовному лицу, придерживающемуся такого учения, указывать прежде всего на евангельское учение, если же оно не послушается и останется упорным во зле, то такового не только извергать из иерархической степени, но и вообще исключать совсем из церкви, как последователя еретического учения о воздержании. Наказание, налагаемое этим правилом на духовных лиц, по своим мотивам, такое же, какое налагается за преступления, упомянутые в 29-м и 30-м Ап. правилах.

(толкование Правила св. Апостолов 51) (прим. верст. fb2)

Как известно, этот собор был созван против последователей Евстафия, епископа севастийского, проповедовавших противоевангельский аскетизм, вследствие чего и все правила этого собора, вызванные ложным учением евстафиан, осуждают в отдельности каждый пункт этого учения, предавая каждого его последователя анафеме ( ανάθεμα έστω ), т. е. немедленному и окончательному отлучению от церкви,

   Данное (1) правило осуждает ложное учение евстафиан о браке.

    В толковании 51 Апостольского правила мы видели, как в самом начале возникновения церкви некоторые гностические секты, исходя из ложного понятия о материи, в силу своих дуалистических принципов (добра и зла), осуждали между прочим и брак. Так, напр., Сатурнин учил, что брак есть вымысел сатаны. Подобно гностикам, евстафиане учили, что брак грешное дело, и каждый христианин должен уклоняться от брака, основывая, впрочем, свое учение не на дуализме гностиков, но на своем извращенном понимании известных мест Священного Писания о воздержании.

(толкование Правила Гангрского собора I ) (прим. верст. fb2)

Толкование на Corpus Areopagiticum в кн.: Дионисий Ареопагит. О Божественных Именах. О мистическом богословии. СПб, "Глагол", 1994, пер. Г. М. Прохорова, с. 177.

Синодальный:

1Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий.

2Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто.

3И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.

4Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,

5не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,

6не радуется неправде, а сорадуется истине;

7все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

8Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.

9Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем;

10когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится.

11Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.

12Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познáю, подобно как я познан.

13А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше.

Прикоснувшийся в связи с проблемой "гнушения полом" к чрезвычайно глубоким и тонким струнам "метафизики христианства", В. В. Розанов в книгах "Темный лик" и "Люди лунного света" не понял до конца, что проявления "гнушения" еще и связаны, в конечном счете, не с "дево-содомским" (его выражение), а с объективированно-искаженным "сверхэротическим эросом, со "сверхчеловеческой человечностью превыше слишком человеческого", с неизъяснимыми глубинами ангелологии, отчасти затронутыми св. Дионисием Ареопагитом.

"Мистагогия". См.: Творения преподобного Максима Исповедника, М., "Мартис", I, с. 167–168.

Там же.

Там же, с. 168.

Речь идет о предисловии В. С. Соловьева к третьему изданию его "Стихотворений" (С.-Пб., 1900).

Это не означает никакой изначальной проклятости змея как такового. Не змей — источник падения, а диавол, вошедший в него. Но змей наиболее антиномичен среди всего живого. Его положительный аспект утверждается в образе Медного Змия в книге "Исход", а также в требовании Спасителя "Будьте мудры как змии и просты как голуби"(Мф. Х,16–17). В преображенном мире змей обретет свою сияющую мудрость во всей полноте. Ср. также мифо-поэтическую историю Царского рода "Горынских", имеющую связь как со св. Георгием, так и со змеем, в "Повести о Светомире царевиче" Вяч. Иванова.