Виктор Гидиринский - Русская идея как философско-исторический и религиозный феномен

Здесь требуются важное дополнение и мировоззренческие уточнения. И споры о месте России в мировой истории, и важнейший вопрос о доминанте христианской веры во всех сферах бытия, при всей их значимости, не являются исходной корневой мировоззренческой базой идейного раскола между славянофилами и западниками.

Исходным тезисом противостояния славянофилов западникам и соответственно их несовместимости (при наличии некоторых совпадений) правомерно выступила антропология. «Корень этого "великого раскола" лежал в различном понимании идеи личности… в свете "Декларации прав человека и гражданина"» [227]. Прот. Георгий Флоровский конкретизирует проблему как «исток разъединения русской "интеллигенции"…» [228]«Для одних права "гражданина" настолько заслоняли собой права "человека", что они не замечали стеснительных уз правопорядка; для других "человеческое" в человеке было настолько дорого и свято, что они просто-напросто позабывали о "выходах" и "естественных" преимуществах "гражданского" общежития» (курсив мой. – В. Г.) [229].

Отсюда, в-третьих, подчеркнутое нами как интегральная идея России славянофильское противостояние западнической социокультурной ориентации. «С точки зрения безусловной автономии и автаркии личности пышные декорации западной "цивилизации" малого стоили; когда центр тяжести перемещался внутрь, на творческое самоопределение личности, чувствующей себя "микрокосмом", самоценною монадой вселенной, – тогда, естественно, бледнели все сокровища "внешней" культуры и идеальные схемы благоустроенной организации социальной жизни лишались своего ореола» [230].

В-четвертых, славянофильское противостояние западничеству выразилось в учении о цельности духа. Славянофильство отрицало возможность постижения истины через отдельные познавательные способности человека. Только дух в его живой цельности способен вместить истину во всей ее полноте. При этом подлинное познание посредством цельности духа (соединение всех гносеологических, эстетических, эмоциональных, нравственных и особенно религиозных способностей при участии воли и любви) доступно не отдельному человеку; только совокупности людей, объединенных верой и любовью, по плечу овладение истинным знанием. Здесь «во весь рост» встает важнейшее положение славянофильства о соборности в философии и в духовной жизни церкви и личности.

Только в соборном объединении личность обретает свою подлинную духовную самостоятельность, и только соборному сознанию открыт истинный путь и в Церковь, и к глубокой христианской вере.

Замечу, что некоторые авторы не склонны проводить строгую разграничительную линию между западниками и славянофилами. Однако весьма важно хотя бы отметить те некоторые мировоззренческие вехи, которые явились объектами критики и неприятия со стороны славянофилов. Так, например, славянофилы не приняли отношение западников к европейской образованности, науке и просвещению. Ратуя за образованность и просвещение, славянофилы (см., например, статью И. В. Киреевского «Девятнадцатый век») считали необходимым искать в науке истинную русскую народность, а не заимствовать западноевропейские эталоны.

Западники же полностью отвергали возможность своей, отечественной национальной идеи.

Если западники подчеркивали первенство общечеловеческого начала, то славянофилы неколебимо придерживались доминирующей роли народного, национального фактора в истории.

Но главные различия, конечно, заключались в диаметрально противоположном отношении к духовным традициям православия. И здесь весьма симптоматична несовместимость философско-религиозных воззрений. Для славянофилов – примат христианской философии; западники исповедовали секуляризм, рационализм, позитивизм. Более того, именно в лагере западников рождались и развивались революционные идеи, оплодотворившие в конечном счете терроризм народников 70-х годов позапрошлого века и генезис социал-демократических тенденций, увенчавших трагический выход части русских социал-демократов к большевизму.

И еще. Нередко встречаются суждения о скоротечной судьбе славянофильства и западничества. Согласиться с мнением о том, что это идейное противоборство исчерпало свое историческое время и в XX веке о нем можно не вспоминать, недопустимо. Славянофильство и западничество пронизывают и современность, а идейные баталии продолжаются. Все дело в том, что коллизии двух мировоззренческих течений России эволюционировали, «неославянофилы» и «неозападники», конечно же, во многом «выкрашены» в особые мировоззренческие и социально-политические тона, но глубинная суть противостояния не изменилась: самобытное развитие русского народа на духовной основе православия и вместе с тем ставшее извращенным, опасным и глубоко враждебным русскому и российскому социокультурному иммунитету копирование западных, особенно американских, моделей культурного развития.