Виктор Гидиринский - Русская идея как философско-исторический и религиозный феномен

Ошибочная, быть может, не сразу понятая идеологами славянофилов духовно-политическая ориентация не могла не отразиться на славянофильской идее противостояния западничеству, о чем здесь говорить нет возможности.

Второе историческое событие, также повлиявшее на становление и развитие доминирующей славянофильской идеи, – Отечественная война 1812–1814 годов. Впервые в истории России значительное количество русских людей оказалось на Западе. Тогда произошло принципиально различное восприятие и западного образа жизни, и западной культуры, и ряда других обстоятельств западноевропейского социального уклада. Для многих это было не просто пассивное созерцание элементов бытовой жизни, в частности во Франции, восприятие Запада вызвало мощный впечатляющий эффект диаметрально противоположного характера.

С одной стороны, восторженные эмоции и социально-политический, а также социокультурный соблазн скопировать Запад для России.

С другой стороны, буря отрицательных эмоций и негативных умозаключений о пагубном для духовно-нравственного климата в России многих факторов жизни, ставших привычной нормой бытия на Западе. Это прежде всего культ стяжательства и беспринципной наживы, господство для большинства населения психологии гедонизма, перемещение на второй план церковной жизни и культивирование ряда нехристианских католических, особенно протестантских воззрений и действий, девальвация многих духовно-нравственных ценностей, особенно христианских заповедей. Именно это консолидировало значительную часть русских интеллигентов и представителей других социальных групп. Итоги консолидации – укрепление и отчасти формирование славянофильства.

Итак, промежуточный вывод: противостояние западничеству – в целом доминирующая идея славянофилов. Можно обоснованно квалифицировать ее как интегральную национальную идею России. Эту идею не отнесешь к разряду локальных идей, ибо ей не присущи такие основные параметры локальной идеи, как жесткие хронологические рамки, пространственно-временная ограниченность, обособление от многих событий прошлого и будущего в российской истории и ряд других.

Далее, славянофильскую идею противостояния западнической социокультурной и социально-политической ориентации мы бы не квалифицировали безоговорочно как органичную составляющую сущности и содержания единой национально-исторической идеи России. Конечно, по большому (глобальному) счету, славянофильскую идею не оторвешь от единой русской идеи.

Однако критерии содержательной структуры единой русской идеи, их мировоззренческие, гносеологические и онтологические характеристики не позволяют влить славянофильскую идею в единую русскую идею в контексте историософского подхода. Конкретнее об этом речь в заключительной части данной главы.

Чтобы относительно реализовать намеченный состав интегральных идей, сделаю ряд комментирующих замечаний, оставляя за бортом обстоятельный анализ. Причина краткости такого анализа в том, что выше уже был рассмотрен ряд вопросов. В частности, о Великой Отечественной войне. Кроме того, ей посвящен значительный объем литературы [234].

Еще одна причина – в противоречивой ситуации, сложившейся частично у нас и, особенно, на Западе. В связи с 60-летием Победы в Великой Отечественной войне на Западе были изданы «горы» литературы, искажающей смысл нашей Победы и войны в целом. Здесь требуется анализ военных историков и специалистов военно-социального профиля.

В связи с этой причиной возникает вопрос: имеет ли право на жизнь сама по себе идея защиты и спасения Отечества (России) и человечества от тотальных замыслов германского фашизма? Такой вопрос обусловлен рядом моментов, но сейчас только об одном. Оглушительная и тенденциозная истерия на Западе и в США достигла своего накала, когда населению западных стран было представлено резюмирующее сомнение в истинности нашей Победы в 1945 году.

В числе ряда «обоснований» основное место заняло военно-политическое умозаключение об отсутствии «доказательств» об истинной победе русских в войне. Суть аргументации: в войне 1941–1945 годов имела место схватка двух тиранов – Гитлера и Сталина. Кто бы из двух «монстров» ни победил – трагедия для Европы и других стран мира явилась бы идентичной. Чья же победа констатируется в таком случае? Исходя из реальности оценивать победу 1945 года, по мнению западных и американских идеологов (не исключая, видимо, некоторых представителей верхних эшелонов власти), можно только как победу большевизма и сталинизма, которая не является общечеловеческой ценностью. Это, мол, победа враждебной по отношению к миру антидемократической силы. В таком контексте места для великой идеи спасения России и человечества не остается.