Array Сборник статей - Творчество и развитие общества в XXI веке - взгляд науки, философии и богословия

Для явления утверждается прежде всего некая иноприродная ему среда, некое другое бытие, где можно было бы появиться. Бог Слово становится предметным определением бытия, смысловым атрибутом. Всякая энергия сущности предстаёт как смысл, позволяющий соединять отдельную сущность с окружающей её средой. Логос определяет всю множественность сущностей в инобытии. Инобытие имеет свой смысл, отличный как от себя самого, так и от того чистого смысла, который берётся без всякого инобытия. Логос является смысловым становлением сущности, смыслом её становления [175].

Бог Слово выявляет абсолютно простое, нераздельное и постоянное, единство внутри самоподвижной совершенно целостной сущности. В то же время Логос выступает в качестве внутрисмыслового становления сущности, понимаемого вне Абсолютной природы. Логос раскрывает смысловое становление сущности в инобытии, рассматриваемое без привлечения самой Абсолютной природы как таковой. Сущность Слова определяет сама себя, не нуждаясь ни в каком другом определении. Бог Слово вводит в универсум вечные пределы и делает бытие существующим, содержа в себе все моменты определения. Абсолютное Слово предполагает окружающий мир, как свет предполагает тьму, чтобы быть светом. Это значит, что Логос делается смысловым становлением сущего, но в то же время по Своей природе, Он является «не-сущим». Логос даёт смысловое взаимодействие всего множества смысловых моментов, так что в этом сплошном смысловом становлении одно отличается от другого. Логос регулирует сплошной поток непрерывности, которая по внешнему виду алогична и неразличима в себе. Поэтому Слово выступает как смысловое взаимодействие подвижных в отношении одного к другому смысловых движущих сил [176].

В свою очередь, явленная сущность является субъектом и имеет своё внутренне сущностное «слово», дающее имя и понятие. Поэтому весь универсальный порядок можно определить как имя и слово. Явленный космос в своих основах – иерархическая лестница разной степени обозначений и имен, правильных очертаний вещей. Бытие становится осмысленным само по себе, имеет собственную идею, собственный смысл: «зданiѧ слову причащаютсѧ» [177] («созданное причастно Слову») [178]. Бытие получает возможность выражать смысл: «аще словеснаѧ разумѣютъ, и самовластное имутъ и присно живутъ» [179](«наделённые словом имеют разум и самовластие, вечно существуют») [180].

Смысл является действием любой явленной сущности, неотделимым от неё, хотя и отличным от себя. Объект онтологического общения, будучи действенно определён, начинает самостоятельно пользоваться своей энергией, деятельно воплощая её на себе и на других вещах целиком, частично, подлинно или искаженно. Но это значит, что лицо общения знает имя предмета общения. Благодаря заложенному смыслу энергия сущности вещи, закрепляемой в слове, неотделима от самой сущности вещи, и потому есть одно действие с нею. Энергия отлична от самой сущности вещи, но если действие сущности выступает как сама сущность, то сущность не есть действие энергии. Энергия сущности вещи тождественна с сущностью по принадлежности и отлична от неё по смыслу, который может соответствовать Логосу или принимать искаженное направление. Энергия сущности придаёт вещам смысловую определённость, живое действие внутри неподвижной сущности вещи, несмотря на все изменения и превращения [181].

Бог Слово, как всякий смысл, содержит в Себе все образы бытия, которые каждый в отдельности воплощается в предопределённое время, в соответствии с вечным идеальным замыслом. Эта мысль Творца, соединённая с Его желанием и волей, есть и предопределение существования бытия. Бог Слово являет естественное движение Божественного Ума, благодаря которому Ум может двигаться и мыслить. Логос как Слово, как Премудрость позволяет Абсолюту выйти из своего неведомого молчания, недостижимой глубины и обратиться к бытию. Отсюда и творческая задача человека. Человек должен свободно достичь бытийственного созвучия, онтологической гармонии и затем соединить противоположную, множественную и враждебную разобщенность бытия. В этом случае искусство предстаёт как измерение неизмеримого, где творчество помогает сопоставить вещи различного бытийственного назначения ради выявления их общей «внутренней» меры, установленной Логосом, не поддающейся никакому внешнему выражению, никакому исчислению в сугубо арифметическом числе. Только в соотнесённости с Логосом можно говорить о «гармонии», «мере», «красоте». Они понятны только для тех, кто обладает внутренним чувством, может постичь ценностные перепады и обладает возможностью гармонизировать разнонаправленное. Искусство, как, впрочем, и мысль, могут быть творческими только в том случае, когда они открывают вещах непреодолимую властную силу Бога Слова. Только направленность на Логос помогает достичь настоящей глубины и высшей степени совершенства, настоящего, а не выдуманного идеала. Красота всегда больше зависима от несказанного, чем от сказанного, пустое красноречие неизбежно выталкивает мысль на поверхность, лишает её объема.