Array Сборник статей - Творчество и развитие общества в XXI веке - взгляд науки, философии и богословия

Наша задача – обрисовать это подлинное хотя бы в общих прерывистых чертах. То, что настоящее творчество трудноуловимо, совершенно не утверждает невозможность понять ту идею, на которой основывается любое художественное восприятие. И этой идеей является христианский Логос (λόγος), заложенный в самые начала бытия. Из всех многочисленных значений этого термина для нас важно утверждение, смысловое определение действительности, присутствующее в этом имени. Мы понимаем Логос не в стоическом смысле – как некую всеобщую разумную телесность, а как сущностную устойчивую природу бытия, и в христианском смысле – как Бога Слова [155], и одновременно как цельное органическое знание [156]. Тайну творчества нельзя понять никаким иным образом, кроме как через представление о Логосе. Логос бытия бесконечно глубок и сам себя увеличивает [157]при обращении к нему.

Несколько раньше мы писали о механическом прямолинейном движении точки в ограниченном пространстве. Данная точка – неразложимое далее место в пространстве, то что Эвклид обозначал как некий неизмеримый знак, не имеющий частей. Это точка без внутреннего объема, пустой символ, задача которого перемещаться в границах протяженности. Двигаясь, неделимая точка создаёт линию, постепенно заполняющую всё пространство. Таким образом, данная точка находится как бы везде, восходя из бесконечно малой величины к огромному вещественному телу, а также возвращается обратно в собственную материальную ничтожность.

Подобное овеществление бытия делает его творческие вехи пустыми и бесплодными. Это линейный ряд душевных или, хуже того, животных процессов, нанизанные, как бусинки, на сугубо материальную нить. На этих путях творчество пародирует чугунные законы мёртвого бытия, воспламеняет низменные, грубые страсти. Провозглашаемая свобода подобного творчества заключена в шутовском эпатировании обывателя. Несмотря на внешнюю яркость, шумность, претензию на остроумность, в нём всегда присутствует бесцветная унылость, пошлость, и причиной этому служит сам подобный способ художественного мышления, говорящий человеку только о его животном начале. Духовные основания человека становятся законоположены самой плоскостью вещественного бытия(εἶναι), от чего человек становится одномерен и конечном итоге неинтересен самому себе.

Если же на место этой плоской и пустой точки поставить христианский Логос, как начало бытия, то вместо неделимого знака мы увидим его бесконечный внутренний объем, точка идёт уже не вовне, а внутрь себя, в безграничные глубины, получая бесконечность не в пространственном движении, а беспредельном раскрытии собственных смыслов. Через Логос человек приобретает возможность наблюдать вещи в их подлинном бытии, именно в Слове (Логосе) каждая вещь получает своё предопределённое существование в виде идеального, сущностного образа: «Промыслъ есть мысль Бжiѧ» [158](«Предначертание является Божественной мыслью») [159]. При этом сам сущностный универсальный план и идеи, из которых он складывается, не содержатся в Божественной природе. Бытийственные идеи относятся к Логосу как подражающая причина (cause exemplaire) [160]. Единственный, настоящий путь для художественного творчества – обнаружить в предстоящей перед нами конечной хаотической (неопределённой) изменчивости подлинные причины бытия, его истинные идеи. Подобное возможно, только на зыбкой грани между грубой вещественностью и неуловимой мимолетностью таинственного мира, озаряющего нас своим «невечерним светом». По словам А. Мюссе, «мы любим лишь то, чем не обладаем» [161]в надежде найти «внеприродное» в «природном». Только тогда можно увидеть в своей душе не угасающий немерцающий свет, всегда светлый мир без мрака, где «непрѣстаньныи днь невечерьнии» [162](«бесконечный день без мрака (вечера)» [163]. Только взирая на эти светлые вечные образы, человек в состоянии создать нечто подобное в материальном мире, тогда он выступает уже в качестве творца, а не просто искателя натурального ряда причин.

Достичь такого состояния возможно только людям по-настоящему религиозным и достигшим нравственных высот. Только тогда возможно изменить свой материально зависимый ум, от вещного и неподвижного подняться в области невещественные (τὴν φυσικὴν χρῆσιν εἰς τὴν παρὰ φύσιν) [164] . Тогда вселенная уже не просто мрачный и безжалостный космос, она предстаёт в своём истинном виде – наполненная вечным светом, где расположение всех частей созвучно друг другу. Человек видит гармонию бытия, порождённую Божественными действиями: «Бытье невидѣмо. и неизреченно образуетьсяѧ мысльно и невидѣмо Божиею рукою» [165](«Бытие невидимо и неизреченно образуется, невидимой мыслью и Божественной Рукой») [166]. Поэтому для настоящего творца уже недостаточен только вещественный смысл. Смысл начал сущего уже не укладывается в законные рамки достаточных оснований (ratio), так как само бытие образуется Божественным действием под влиянием непостижимой Абсолютной Мысли.