Array Сборник статей - Творчество и развитие общества в XXI веке - взгляд науки, философии и богословия

Есть и противоположное осмысление термина «интуиция», которое понимается как инстинкт, то есть установленные правила поведения организма, заложенные непосредственно в сам организм [153]и законополагающие его основания. Для 3. Фрейда интуиция – это неосвещённый разумом, бессознательный первоначальный принцип всякого творчества [154]. Латинский термин instinctus – дословный перевод древнегреческого термина “ὁρμή”, обозначающего неуемное желание, стремление к чему-либо, порыв неугасимого влечения, например, им обозначалось бушующее, неукротимое пламя (πυρὸς ὁρμή). Таким образом, интуиция в данном понимании связана с животными, неукротимыми страстями. Если следовать приведенному выше схоластическому разделению степеней познания, то такую интуицию должно отнести к области “sensus”, грубой чувственности, того, что находится в самом низу человеческого существования, порождающей непреодолимые чувственные влечения.

Легко можно обнаружить, что все эти указанные противостоящие уровни творчества, за каждым из которых стоит своя правда, вряд ли удастся согласовать и гармонизировать без воспарения в высшие области. Самые острые, самые, казалось бы, приземлённые жизненные вопросы, в том числе и вопросы творчества, либо решаются на высших уровнях человеческого духа, либо не решаются совсем. Истребляя, уничтожая оазисы духовной тишины, где рождаются и воспитываются творческие личности, способные гармонизировать человеческие отношения, заменяя их вопиющим шутовством, общество, как показывает история, неизбежно приходит к самоистреблению.

Задача творчества – гармонизировать жизненные ритмы, не дать разорвать ту тонкую связь между природным миром и духовными установками человека. Решение этой проблемы, видимо, не в чём ином, как только в коренном преображении самой тональности мысли и речи. Необходимо создать атмосферу духовной тишины и благоволения, которые приоткрыли бы для творческого сознания измерение онтологической глубины. Ибо только на сущностной глубине, или, что то же самое, на ценностных вершинах, совершается гармонизация, казалось бы, несовместимых мотивов творчества. Невозможно в ярмарочной сутолоке найти высокое вдохновение, ибо здесь всем руководит невидимая рука рынка и происходит шулерская игра над внешними формами мысли, сводящая всё к возбуждению низменных страстей.

Для творчества важна не только техника мышления, но и духовная высота творца. Нижние уровни человеческой чувственной сущности должны быть поставлены под строгий контроль, нельзя допустить чтобы животные человеческие страсти вырвались из-под запрета. И только в этом случае можно приобщиться к высшим целям и ценностям. Необходимо избавиться от ощущения плоского экрана, воспринимающего только внешнюю сторону реальности. Внутренняя сторона бытия как «вещь для себя» становиться уже не нужна, потому что невозможна для постижения внешними формами мысли. Мысль, применяющая только анализ, разлагающая всё на составные части, в конечном итоге способна познавать действительность в её распаде, а значит, в её растлении. Термин «анализ» (“ἀνάλῠσις”), знаменующий разложение и расчленение, является отступлением, движением вспять от некой единой формы, сочетающей душу и тело. Предел любого разложения (анализ) – это всегда уход, конечность, освобождение от уз бытия (τὸ ἔσχατον ἐν τῇ ἀναλύσει).

Внутренняя сторона бытия открывается только по мере духовного возрастания творческой личности, а не манипулированием мёртвым веществом и превозношением животных страстей. Творчество, созидание и практический результат – это несовместимые вещи. Творчество никогда не изучает вещь, лишь самая ничтожная часть творчества может предстать перед мысленным взором в виде предмета. Всё остальное так никогда и не будет выведено на чистую плоскость сознания. О глубоком невозможно мыслить только научно или представлять его в виде эпатирующей авангардной карикатуры, понять важное возможно только в неустранимом контексте живой мысли. Творческий человек отбирает из научного и бытового моря житейского только те значения, в которых находится неуловимая жизнь бытия. И благодаря им он плетёт некую сеть линий ценностного возрастания, ведущих к настоящим ценностям, к Богу. Не научный результат, не пустое морализаторство, не «человеческое, слишком человеческое», а полнота бытия и полнота её восприятия, понимания главный признак творчества. Но творческое мышление – это не просто игра образами, это поиск истины в самом бытии. Самое возвышенное кажется эфемерным, но на самом деле оно и есть самое прочное и истинное.