Array Сборник статей - Творчество и развитие общества в XXI веке - взгляд науки, философии и богословия

Ключевые слова: творчество, пантеизм, творение из ничего, образ Божий, соотнесенность, свобода, ответственность, открытость, уникальность, общение, любовь, аскетика, искусство, наука.

Значимость творчества не только для философской и естественнонаучной, но и в конечном счете для всех сфер человеческой деятельности хорошо осознана во многих направлениях современной антропологии, психологии, педагогики и социальных наук. Этим пониманием ключевого места творчества в жизни человека и общества современная гуманитарная мысль обязана тем христианским культурам, в недрах которых она формировалась. Поэтому без чёткого осознания богословских оснований христианского восприятия Бога и человека глубинное осмысление значимости творчества как базовой характеристики человеческой личности и межличностных отношений оказывается невозможным.

В настоящей статье (в первой её части) с целью прояснения значения христианского понимания Бога как Творца, для богословского осмысления человека как богообразного существа, наделённого высшими творческими способностями и призванного к их реализации в общении с Богом и людьми, прежде всего раскрываются трагические детерминирующие антропологические следствия нехристианских пантеистических представлений о Боге. Во второй части статьи рассматриваются богословские основания и базовые аспекты христианского понимания творчества.

Раскрывая основополагающее мировоззренческое значение святоотеческого богословия для христианского понимания человека, православные исследователи XX–XXI веков часто предварительно останавливаются на устойчивых онтологических представлениях нехристианской древнегреческой и эллинистической мысли. В качестве инвариантной аксиоматической характеристики всего многообразия античных философских систем они выделяют монизм как убежденность в природном единстве всего бытия, объемлющем как эмпирически наблюдаемый чувственный мир, так и высшие божественные сферы вплоть до единого сверхсущего абсолюта.

По утверждению протоиерея Георгия Флоровского, античная философия «на всём протяжении – от фалесовского пандемонизма до спекулятивных высот новоплатонического гнозиса – не выходила из натуралистического тупика» [253]. Так, «при всей аскетической настроенности утомлённого житейской сутолокой эллинистического духа, при всей обращённости в занебесные тайны новоплатонизм приемлет Великого Пана, ибо всё – “из Единого”» [254]. Эта типичная для языческого мира пантеистическая мировоззренческая установка ведёт к представлению о детерминированности всего сущего, включая и каждого конкретного человека, и общество. Она уничижает и подавляет человека, обессмысливая любые попытки свободного творческого самоопределения, порождая «самочувствие раба стихий, окованного незримою “системой тончайших принуждений”» [255]. На опасность подобного самопонимания, характерного для языческого окружения Церкви, обращает внимание апостол Павел. «Смотрите, братия, – предупреждает он колосских христиан, – чтобы кто не увлёк вас философиею (διὰ τῆς φιλοσοφίας) и пустым обольщением (καὶ κενῆς ἀπάτης), по преданию человеческому (κατὰ τὴν παράδοσιν τῶν ἀνθρώπων), по стихиям мира (κατὰ τὰ στοιχεῖα τοῦ κόσμου), а не по Христу» (Кол. 2:8).

В пантеистической картине мира история понимается как «лишь одна из сторон всеобъемлющего космического процесса, управляемого нерушимыми законами, заключёнными в самой структуре Вселенной» [256]. «Отсюда, – продолжает протоиерей Георгий, – ярко выраженный фатализм. Миром правит тихп. или eipappevp, космический рок, фатум. Судьба человека определена и охвачена астрономической “необходимостью”. Сам Космос рассматривается как существо “вечное” и “бессмертное”, но периодическое и подчиненное циклическому ритму. Происходит бесконечное, непрекращающееся повторение одного и того же; события вечно развиваются по неизменному шаблону» [257].

«Вся античная философия, – обобщает отец Георгий, – представляет собой систему “общей морфологии” бытия. <���…> Человек в ней рассматривается как “социальное существо” (ζῷον πολιτικόν), а неповторимость его личности едва ли признаётся вообще. Внимания заслуживает только “типичное”. Неповторимых событий также не бывает. Всюду видится лишь реализация универсальной схемы» [258]. «Следует признать, – отмечает при этом отец Георгий, – что внутри этой общей для древних греков концепции встречались самые разные оттенки воззрений и взглядов; возникали резкие напряжения и конфликты, которые необходимо замечать и изучать» [259]. «Но тема вариаций, – настаивает он, – оставалась прежней: “вечный Космос”, “бесконечное возвращение”, мрачное “колесо возникновений и уничтожений”» [260].