Владимир Моисеев - Футурономия. Социум [СИ]

«Взаимозависимость двух временных горизонтов — будущего и прошлого — можно показать и для общественных систем нашего настоящего и его временных перспектив. Тогда надо будет задаться вопросом: как нужно модализировать социальную систему в отношении ее настоящего будущего и настоящего прошедшего, чтобы время стало рефлексивным, а временные горизонты были нейтрализованы. Мы уже предвосхитили ответ: речь должна идти об общественной системе, в которой доминирует горизонт будущего, об общественной системе, для которой селективность будущего важнее селективности прошлого».

Пояснить этот феномен можно с помощью простого примера. В конце 50-х годов было объявлено, что в 1980 году в СССР будет в основном построен коммунизм. Само по себе это заявление оказало влияние на текущую жизнь. Будущее было точно определено. Или наступит, или нет. Вначале, когда построение коммунизма казалось делом проблематичным и маловероятным, но, в принципе, все-таки достижимым, настроение в обществе было одно. Когда же стало окончательно ясно, что шансов нет (поскольку заранее объявленные этапы не выполнялись), воздействие не исполнившейся мечты о будущем было уже откровенно разрушительным. Это можно проследить по фантастическим произведениям этого периода.

Будущее уже с нами. Оно уже орудовало в прошлом. Не плохо было бы научиться замечать присутствие будущего и целенаправленно фиксировать любые его проявления, стараясь при этом не поддаваться эмоциям и личным предпочтениям. Исследователю, взявшемуся за этот труд, придется привыкнуть к мысли, что его личные мысли и идеи, какими бы замечательными и блестящими они не казались, всего лишь слабое отражение неотвратимо надвигающего будущего. Без внимательного отношения к представлениям других людей не обойтись. Впрочем, и это явно не панацея. Не исключена ситуация, когда тысячи признанных мудрецов ошибутся, а случайный человек окажется провидцем. Неопределенность — плохой помощник исследователю. Хотелось бы отыскать критерии оценки, которые можно было бы использовать прямо сейчас, не дожидаясь наступления будущего.

В футурологии нередко используются методы, основанные на экстраполяции существующих тенденций или достижении максимального консенсуса при определении правильного решения с помощью серии последовательных действий — опросов, интервью, мозговых штурмов (метод Дельфи). Это не только не предотвращает возможной ошибки в прогнозе, но и делает ее практически неизбежной. Футурология — молодая наука, ее парадигма находится в процессе разработки. Но потребность в эффективных методах исследования будущего очевидна. Было бы странно, если это было бы не так. В своем интервью «Российской газете» известный футуролог Игорь Бестужев-Лада сказал следующее [8]:

« В своих работах я выделяю три будущих: «будущее прошлое», «будущее настоящее» и «будущее будущее».

«Будущее прошлое»: никуда не исчезнут те безобразия, которые мы сегодня наблюдаем. Никуда не денутся подлецы, воры, убийцы, негодяи. Это было, есть и будет всегда. Правда, в других условиях.

«Будущее настоящее»: оно сейчас, и завтра не кончится. Десятки лет нам еще обеспечены.

И, наконец, «будущее будущее». Нам, футурологам, оно хорошо известно — не хуже, чем прошлое. Уже через несколько лет — от 5-10 лет до 20–30 — произойдет переход человека в качественно новое состояние».

Но так ли уж необходимо знание будущего людям, живущим сегодняшним днем? Оказывается, потребность в подобных исследованиях давно назрела. Интуитивно мы пытаемся «представить» себе будущее, даже не отдавая себе в этом отчета.

22 сентября 2012 года в редакции «Полит. ру» прошел круглый стол «Появление нового в современном российском обществе». Алексей Муравьев, один из его участников, опубликовал обзорную статью [9] о проведенном обсуждении, из которой становится ясно, что исследование будущего в настоящем давно уже стало одной важнейших проблем современного общества.

«В обществе возникает непонятное «новое», которое не рефлексируется. Отсутствие рефлексии имеет результатом то, что мы не понимаем происходящего в обществе. Объем непонятого и неотрефлексированного растет, а все наши социальные мыслители, ответственные за формирование дискурса, мыслят в старой парадигме и описывают это так, как будто продолжается что-то старое, а не начинается что-то новое. В то же время непонятно, где находится точка перехода в новое качество. Самым трагическим и драматическим является попытка управлять социальными процессами на основании старой, догоняющей рефлексии, которая не соответствует происходящему».