Герберт Харт - Право, свобода и мораль

Стивен отвергал это обвинение Морли и, возможно, несправедливо. Ибо, хотя это опровержение Стивена нелегко примирить с его настойчивым подчеркиванием важности «подавляющего морального большинства», вполне может быть, что его сложная позиция не сводится к чему-либо столь простому, как представление о том, что популярное требование принуждения или наказания по закону обосновано просто потому, что оно популярно или является требованием большинства. Тем не менее опасения Милля по поводу того, что такая доктрина может распространиться вместе с демократией, конечно же, обоснованы. Представляется, что можно с губительной легкостью поверить, что верность демократическим принципам предполагает принятие того, что можно назвать моральным популизмом,– представления, что большинство имеет моральное право диктовать, как должны жить все. Таково ошибочное понимание демократии, которое по-прежнему угрожает свободе индивида, и я посвящу оставшуюся часть этой лекции выявлению той путаницы, на которой оно основывается 90 90 Признаки этой путаницы можно встретить в последней работе лорда Девлина на данную тему (Devlin, «Law, Democracy and Morality»). В ней (p. 639) он утверждает, что «при демократии законодатель будет исходить из того, что мораль его общества хороша и истинна; если он так не считает, то не должен играть активную роль во власти… Но он не обязан ручаться за ее благость и истинность. Его мандат заключается в том, чтобы сохранять основы его общества, а не перестраивать их в соответствии с его собственными идеями». Но в другом месте (p. 644) он признает, что законодатель «обладает очень широким усмотрением при определении того, насколько далеко он зайдет в направлении закона, каким, по его мнению, он должен быть». Главная задача лорда Девлина в этом эссе заключается в том, чтобы установить вопреки «мнению философов» ( sic ), что «ничто не препятствует тому, чтобы мораль была предметом народного голосования» (p. 642), что мораль есть вопрос фактов (p. 649) и что в демократическом обществе «образованные люди не могут быть выделены в отдельную категорию для решения вопросов морали» (p. 643). Но в том, что касается позитивной морали, мало кто стал бы оспаривать эти утверждения. Однако остается вопрос: что оправдывает ее поддержание при помощи права? И здесь лорд Девлин, по-видимому, удовлетворяется своими предыдущими аргументами и аналогией с изменой, которые были подвергнуты критике выше. .

Главной ошибкой является неспособность отличить приемлемый принцип, согласно которому политической властью лучше всего наделять большинство, от неприемлемого утверждения, что то, что большинство делает с этой властью, не подлежит критике и никогда не должно встречать сопротивления. Никто не может быть демократом, не принимая первого, но ни один демократ не обязан принимать второе. Милль и многие другие совмещали веру в демократию как наилучшую – или наименее вредоносную – форму правления со страстным убеждением, что есть множество вещей, которые нельзя делать даже демократической власти. Это сочетание позиций вполне разумно, поскольку, хотя демократ и придерживается представления, что демократия лучше других форм правления, он не считает, что она совершенна, непогрешима или никогда не должна встречать сопротивления. В поддержку этого последнего вывода нужна еще одна посылка, выходящая далеко за рамки простого утверждения, что лучше наделить политической властью большинство, чем какой-либо избранный класс. Эта дальнейшая посылка должна представлять собой некоторый вариант, светский или нет, отождествления vox populi 91 91 Глас народа ( лат. ).– Прим. пер . c vox Dei 92 92 Глас Божий ( лат. ).– Прим. пер . . Одним из вариантов, на который часто указывалось в этих лекциях, оказывается представление о том, что позитивная мораль, поддерживаемая подавляющим моральным большинством, неуязвима для критики.

Конечно, нет ничего удивительного в том, что возникает такая путаница или что она сохраняется даже в таких демократических странах, как Соединенные Штаты, где права индивидов до некоторой степени защищены от большинства писаной конституцией, или в Англии, где уже в течение длительного времени избранный член парламента считается представителем, а не делегатом своих избирателей. Ибо в реально функционирующей демократии имеется множество сил, которые с большой вероятностью будут способствовать представлению о том, что принцип демократического правления означает , что большинство всегда право. Даже самый высоконравственный политик может желать оставаться у власти, и уступчивое или пассивное отношение к тому, что считает правильным большинство, делает это более легкой задачей, чем строгая приверженность теории, что его долг – делать то, что он считает правильным, и затем принять свое отстранение от должности, если не сможет убедить большинство сохранить его на этом посту. Но то, что понятно как искушение для избранных законодателей, тем не менее, прискорбно в тех, кто не испытывает такого рода искушения. Какими бы ни были иные аргументы в пользу поддержания морали, никто не должен думать даже тогда, когда общественная мораль поддерживается «подавляющим большинством» или характеризуется широко распространенными «нетерпимостью, возмущением и отвращением», что верность демократическим принципам требует от него признать, что оправданно навязывание ее меньшинству.