Уильям Моррис - Искусство и жизнь

К счастью, нетрудно выполнить нашу обязанность — возвратить людям способность видеть. С нами будут все добропорядочные люди, готовые беречь народное благо. К тому же при всей скромности начинания кое-что в этом направлении уже сделано, а если вспомнить, сколь безнадежным представлялось положение дел лет двадцать назад, то мы безусловно имеем все основания утверждать, что и происшедшая перемена кажется сказочной! Но и при всем том, если нам суждено избавиться от терзающих нас тревог, то нашим потомкам покажется просто чудом, что жители этого богатейшего в мире города гордились даже тем, что среди них оказались представители небольшого, скромного и довольно-таки непритязательного, хотя, я должен сказать, полезного общества, которые сочли долгом закрыть глаза на видимую безнадежность борьбы собственными слабыми средствами против осознанного ими зла и сумели пробудить в широких кругах населения должное отношение к этому злу.

Я призываю вас решительно поддержать такие ассоциации, как Общество борьбы за красоту и Общество сохранения общин. Я убежден, что первые их шаги были верны, ибо ни боги, ни правительства не помогут тем, кто сам себе не помогает, и, борясь с мерзостью и убожеством, которые царят в наших больших городах и особенно в Лондоне и за которые ответственна вся страна, мы должны полагаться только на самих себя. Но не следует забывать, что трудности на нашем пути и слишком велики и слишком распространены, чтобы их можно было одолеть лишь частными усилиями.

На любые наши попытки в этой области мы должны смотреть не как на временную меру, предназначенную смягчить невыносимое положение, а как на свидетельство нашего намерения вернуть нашей стране природную красоту ее земли, расхищение которой жжет нас мучительным стыдом. Это главный наш долг — возбуждать чувство стыда, усиливать боль, рождаемую в сердцах наших собратьев расхищением красоты. Полагаю, это одна из главных обязанностей человека, и если мы будем делать это со всей решимостью, то сможем содействовать возбуждению в людях сильнейшей жажды красоты, жажды такой неодолимой, что она приведет к созданию национальных организаций, которые сметут любые препятствия на нашем пути к достойной жизни, хотя препятствия эти — как то представляется весьма вероятным — возрастут тысячекратно.

Да, свет засияет, даже если ни мы, ни наши внуки не увидим его, даже если цивилизация на какое-то время и погрузится в мглу. Да, несомненно, наступит день, когда в сознании великого народа созидание будет более почетно и достойно, нежели разрушение.

Странно, прискорбно и непостижимо, если мы отнесемся не как люди, а как бездушные машины к тому факту, что после всех достижений цивилизации достаточно ничтожного официального разговора или росчерка на листке бумаги, чтобы пустить в ход чудовищную машину, которая без всякого участия с нашей стороны будет уничтожать десятки тысяч людей и разрушать жизнь бог знает какого количества семей. В то время, когда надо нанести удар прискорбному гибельному злу, которое стучится в наши двери, злу, которое чувствует и оплакивает каждый мыслящий человек и за которое мы один в ответе, не только не существует никаких национальных механизмов для его устранения, хотя оно с каждым годом разрастается все больше и больше, но любой намек на возможность таких механизмов вызывает насмешку, ужас или же открытое суровое осуждение. Право собственности, нормы морали, предписания религии — вот священные и трусливые принципы, вынуждающие нас молчать!

Господа, я говорил о людях мыслящих, сознающих это зло. Но представьте себе миллионы людей, которых взрастила наша цивилизация, которые не являются мыслящими людьми и лишены малейшей возможности мыслить. Как же можете вы не признавать за собою долга оберегать красоту земли? И в чем же тогда польза от нашей культуры, если она превращает нас в трусов? Давайте ответим на вопросы, которые робко задает отчаяние, и признаем, что мы сами — обладатели собственности, обманом похищаемой у нас деспотизмом и нищетой, что мы сами — носители морали, попираемой его низостью, что мы — приверженцы религии, которая не более чем посмешище для деспотизма.

Ваше содействие усилиям вернуть народу зрение, которое мы же у него и отняли, может показаться столь малым, что его нелегко и заметить, так как они главным образом полезны тем, кто вновь начинает видеть собственными глазами, то есть тем людям, кто, оставаясь даже вне художественной традиции, способен изучить те могучие силы, которые некогда вели за собою народы и весь род человеческий. Именно этим людям музеи и художественное просвещение могут принести пользу. Но, очевидно, музеи и художественное просвещение едва ли могут стать доступны широким массам, которые ныне лишь таращат на них глаза, разинув от изумления рот.