Патрик Уайт - Фосс

– Это же Мерси! – воскликнули девочки.

Мод положила книги на землю и сделала вид, что собирается ее съесть. Мерси взвизгнула.

– Где мои поцелуйчики? – спросила Мод.

– Нету! – завизжала Мерси.

– Тогда что ты мне дашь?

– Ничего! – засмеялась Мерси.

– Если ты такая злюка, я возьму вот это, – поддразнила Мод, дотронувшись до шарика в руках девочки, тоже зеленого.

– Нет!

Мерси готова была защищать то, чем владеет.

– Ну, тогда хотя бы поговори с нами вежливо, – принялась уговаривать Нелли.

– Кто твоя мама? – спросила Лиззи.

Большие девочки ждали. Это была их любимая игра.

– Лора.

– Лора? Кто такая Лора?

– Мисс Тревельян.

– Мисс?! – удивилась Лиззи.

– Ах, Лиззи! – воскликнула Мод.

Мерси засмеялась.

– А кто твой отец? – спросила Нелли.

– У меня нет отца, – сказала Мерси.

– О боже!

Большие девочки захихикали. От удовольствия и стыда их белые шеи пошли клубничными пятнами.

– Что это у тебя? – спросила Мод.

– Шарик, который дала бабуля.

На самом деле это был шарик от настольной игры миссис Боннер.

– Значит, у тебя есть бабуля, – сказала Мод.

– Видите, у нее почти полный комплект! – хихикнула Лиззи.

Это была полная умора. Иное дело, если бы они не любили малышку. Впрочем, дальнейшие изъявления любви пресекла мисс Тревельян, которая стала звонить в колокольчик, созывая на урок.

Старшие девочки собрали свои безупречно чистые книги, поправили гладкие блестящие волосы, оглядели безукоризненные платья и устремились обратно в школу, продолжать репетицию жизни. Сколько важности было в их бедрах, в длинных шеях и бледных запястьях! Мисс Тревельян поставила колокольчик на место.

В принадлежавшей двум мисс Линси Академии юных леди, где она учительствовала и проживала уже почти два года, мисс Тревельян пользовалась всеобщим уважением. Если она и была слишком застенчива, чтобы обильно расточать свою привязанность, главным образом среди особ холодных и надменных, теплые чувства у нее все же имелись и постоянно изливались на особ невинных и простодушных. В определенных кругах ее обожали. Если же ее не любили, то почти всегда лишь те, кому справедливость казалась несправедливой, или те, кто боялся и ненавидел все, чего не понимал.

Меньше всех Лору понимала миссис Боннер, и решение племянницы стать школьной учительницей, принятое после чудесного выздоровления от непонятного недуга, могло бы вызвать у тетушки массу волнений и даже горькую обиду, если бы она как следует задумалась, однако миссис Боннер имела счастливую способность выкидывать из головы почти все мысли.

Надо признать, когда Лора впервые объявила о своем решении, та испытала настоящий шок.

– Люди станут над нами смеяться! – вскричала тетушка.

Для знатных особ нет перспективы ужаснее, но, разузнав подробности о предприятии двух мисс Линси и обнаружив, что его цель – предоставить нескольким избранным девочкам из лучших землевладельческих семей прекрасное воспитание в академических условиях, миссис Боннер капитулировала, а если еще и продолжала ворчать, то скорее из принципа.

– Подобный шаг способна предпринять лишь бедствующая леди, – сочла нужным сказать она, – или бедная девушка-иммигрантка без связей в колонии.

– Меня весьма удивляет, – проговорил торговец, сразу взяв высокую ноту, потому что иногда в беседах с племянницей ему не хватало дыхания, – что ты никогда не задумывалась о браке, Лора. В нашей стране сколько угодно молодых людей, которые с радостью ухватятся за шанс заключить союз со столь уважаемой конторой.

– Ничуть не сомневаюсь, – ответила Лора, – однако не хотелось бы стать причиной брака с магазином.

– Это была бы двойная инвестиция, – галантно отозвался дядюшка.

– Мистер Боннер, – возмутилась его супруга, – я готова поверить, что в торговле прямота – добродетель, но ведь в кругу семейном это нехорошо!

Лора рассмеялась и сказала:

– Если прямотой движет доброта, то это уже добродетель! Мой дорогой, добрый дядюшка, я непременно буду вспоминать сию добродетель всякий раз, когда запутаюсь в арифметике с дюжиной перепачканных чернилами девочек!

– Арифметика! – воскликнула миссис Боннер. – Хотя лично мне арифметика давалась легко, я всегда считала, что леди не способны ее преподавать. Это мужской предмет, и мисс Линси лучше бы пригласить какого-нибудь джентльмена. В арифметике главное – основательная подготовка.

– Мисс Линси сообщила, что это лишь один из предметов, которому я буду учить, – сказала Лора и добавила: – Почему бы мне не воспользоваться своим умом? Ведь кроме него у меня не было ничего, когда я приехала в эту страну бедной иммигранткой. Да, дядюшка, если не принимать во внимание вашу доброту, так оно и есть. Теперь же я надеюсь дать этой стране что-нибудь взамен.