Виталий Коротич - Двадцать лет спустя

История это известная, ее показывали по всем телеканалам. Я всегонавсего передал Горбачеву конверт с делами четырех высокопоставленных партийных чиновников, которых надо было допросить, но следователям допроса не разрешали. Чиновники служили в ЦК КПСС, а это значило, что их нельзя тронуть без разрешения ЦК. Горбачев позже сказал мне: «Не раскачивай лодку!» Вот и все. Горбачев, хороший человек, уважавший «Огонек», тоже не был всесилен…

Наше общество сосредоточено на ожидании. Одно время - на директивном ожидании коммунизма, затем - на ожидании освобождения от него, а чуть позже - на очередном ожидании счастливой жизни и мудрых правителей. В 1991 году я написал и выпустил в нью-йоркском издательстве «Liberty» книгу эссе «Зал ожидания». Позже так назвал свою последнюю книгу Булат Окуджава. Еще я видел это название на диске какой-то рок-группы. Видимо, словосочетание носилось в воздухе. Многие живут, прохаживаясь по залу ожидания, пытаясь понять, что и в какую сторону движется, оглядываются, выслушивают дорожные истории друг друга. В интервью режиссера Андрея Кончаловского я прочел, что он очень рад: ему удалось вскочить в последний вагон уходящего поезда. Я никуда не вскакивал. Если приходилось пропускать нужный эшелон, то в дальнейшем старался, чтобы поезда сами притормаживали возле меня, а машинисты знали меня по имени и в лицо. Кроме того, всегда следует знать, чей именно паровоз вперед летит и на чьем топливе.

В самом конце 80-х несколько раз звонили из ЦК КПСС, настаивая, чтобы «Огонек» дал интервью с лидером только что учрежденной Либеральнодемократической партии Владимиром Жириновским. Заместитель заведующего отделом пропаганды ЦК Владимир Севрук прямо за грудки нас хватал, доказывая, что КПСС позволила создать в своем присутствии новую партию, которую надо обязательно поддержать. Ах, какие это были пассажи!

В поддержку партии с такой биографией мы не дали ни слова.

19 августа 1991 года я должен был лететь из Нью-Йорка в Тайбэй, столицу Тайваня, чтобы взять интервью у президента тамошней Китайской Республики. Проект этот был скандален, в нашем МИДе меня всячески отговаривали от поездки: никто еще не брал интервью у официальных лиц из правительства китайских сепаратистов. Но я был готов к перелету, газета China Times купила билет, с президентом непризнанной Пекином страны было обо всем договорено. Мне хотелось сделать прощальный подарок «Огоньку», потому что я очень устал, сил для работы в редакции не осталось, ситуация в России менялась, к власти уверенно шел Борис Ельцин, с которым я работать не собирался, и поэтому подписал свой первый контракт на преподавание в Америке. Все это казалось несокрушимо логичным только до того мгновения, когда в ночь на 19 августа у меня зазвонил телефон и Лариса Силницкая с радио «Свобода» сообщила мне о путче. Что было делать? Лететь на Тайвань? А если в Москве события серьезны, то куда я денусь из города Тайбэя - у меня ведь одноразовая американская виза, которая будет погашена при отлете из нью-йоркского аэропорта. В общем, тайваньский вояж отменился…

Оказалось, что в таком положении не один я. Юрий Афанасьев, Гарри Каспаров, Галина Старовойтова и кое-кто еще тоже были в удалении от Москвы. Меня тут же забрали выступать на телестулию CNN, а вечером 19 августа я поехал для участия в программе Мак-Нила - Лерера - одном из самых популярных новостных ток-шоу. Я говорил из нью-йоркской студии, изрекая возмущенные банальности про путч и про то, что «народ не потерпит»… В вашингтонской студии было иначе - там выступал беглый советский гэбэшник, закамуфлированный для неузнаваемости, в парике и темных очках. Он сразу же замахал руками и сказал, что ерунда это, а не путч. «Мы же специалисты, - воскликнул он. - Кто, скажите на милость, совершает перевороты в понедельник? Государственные перевороты делаются в пятницу или в крайнем случае в субботу. Это же элементарно! Вначале надо всех, кого положено, арестовать, захватить почту, телеграф, все, что надо, и везде выставить патрули. Люди, когда в понедельник придут на работу, должны понять, что царят власть и порядок. Перевороты в рабочие дни не делаются. Это непрофессионально!» Ближайшие события подтвердили, что беглый специалист по переворотам был прав. Путч захлебнулся, я полетел в Москву, где редакция устроила прощальный бал, а в журнале напечатали в мой адрес благодарственное письмо.

В жизни не существует черновиков - все делается сразу и насовсем. Вполне возможно, что жизни наши - не только личный замысел каждого. В приходе на свет обязан быть и высший смысл. Так или иначе «Огонек» выжил и запомнился достойно. В нашей стране всё, в общем, не так плохо, как иногда кажется. Мы стойки - недаром столько незаурядных людей и великих дел пришли в мир из наших краев, иногда - вопреки всему. Надо делать свое дело, пресекая при этом попытки унизить себя и не унижая других. Вот и все.