Kapitan_Bramy

– А це у нас чудо природы, – сказал голова, махнув рукой в сторону Брамы.

– Да, мы уже видели, – отец Иван осторожно спросил, – а что, правду говорят, что это у вас тут аномальная зона? Я еще в городе слышал.

– Ну, як вам сказать, – осторожно ответил голова. – Балакают разное. Да, разное балакают. Вы… вы лучше нашего Николая спытайте. Он много шо про Браму знает. Хлопчик хороший, только чуть странным стал со своей Брамой. Он у нас… – В этот момент колесо машины угодило в выбоину и всех немного тряхнуло. Голова на минуту замолчал. Потом снова заговорил, и голос его теперь звучал тихо и немного загадочно:

– Мобилка у меня постоянно дохне возле Брамы. Представляете! А як Браму проезжаешь, включается. Так, может шо и есть в этой Браме. Да… А как-то ночью я домой ихал… тоже… привиделось…

Голова весело хохотнул, но о том, что ему там привиделось, говорить не стал. Машина обогнула подсыхающую, но еще довольно большую «океаническую» лужу и повернула в сторону Черноморки. Показались корейские угодья.

– Фермеры, – сказал голова мрачным голосом и махнул рукой в сторону корейских плантаций. – Буржуи, эксплуататоры. И эти еще, як их, иеговы… Вот ваша церковь, отец Иван, як к иеговым относится?

– Сектанты, – коротко ответил батюшка.

– Вот и я кажу, сектанты! – оживился голова. – А еще, агенты западного влияния. Враги, одним словом. Буржуи. При советской власти их бы всех давно, того, в места не столь отдаленные… Сектанты, – подытожил голова и замолчал.

Образцовый коммунист, я таких еще не встречал, – подумал я. – И делец, делец до мозга костей! Боже, как все перемешано. А тут еще и аномальная зона. Что там Николай вчера говорил о внешнем бессознательном воздействии Брамы? Что-то там о консервации временных пластов сознания. Кажется, правота его слов только что подтвердилась. Теперь понятны и перестроечные плакаты и портреты Ленина всюду. И устойчивая любовь к советскому укладу жизни…

– В селе работы нема, – продолжил председатель, – а им это только на руку. На людском горе разживаются. Сектанты! Люди у них, як рабы, с утра до ночи за так работают. Кровососы! Кровососы! – повторил голова и вдруг в сердцах воскликнул – но шо ты сделаешь с этими фермерами, когда советской власти нема! Вот, нема советской власти!

Последняя фраза головы звучала с таким надрывом, будто он только сегодня утром узнал о том, что советской власти больше нет и, что все его несметные денежные сбережения в Сбербанке уже раздерибанили Чубайс с Гайдаром. Последняя фраза звучала, как крик души.

… Да, Николай прав. На дворе 21 век, но на «внутренних», биологических часах где-то середина восьмидесятых. В таком ритме здесь все и живет… А корейцы-иеговисты играют роль диссидентов. Борцы с КГБ-КПСС. Бессознательно, конечно.

Интересная теория. И она как раз понятна. А вот что дальше Николай о Браме рассказывал… нет, мой мозг отказывается в эту сторону думать: бред, оккультная дичь, дурная фантастика, бесовское обольщение, неудачная шутка и еще раз бред, бред, бред!..

Черноморку пролетели стремительно. Круто развернувшись на пустынном пересечении улиц, черная Волга головы понеслась в южном направлении. По хорошо знакомой мне улице. Минута, две и вот уже село осталось позади. Взорам открылась просторная луговая низина. Заросший ставок с недоброй холодной водой был теперь справа. В нем по-прежнему плескалась домашняя живность, а поодаль паслись овечки. Возможно те же самые. Я поискал глазами зловещего пастуха, но никого из людей возле животных не увидел.

Еще минута – и машина взмыла на гребень холма, низина скрылась из глаз. Показалось разбитое здание подстанции, полуразрушенная ферма. Тут у головы зазвонил мобильный телефон, и он немного сбавил ход. Закончив разговор, голова заметно повеселел и добавил газу. Слева от нас мелькнула проселочная дорога, по которой меня вез в Черноморку водитель-кореец. Подумав о корейце, я тут же вспомнил, что он иеговист и живет ни где-нибудь, а в Алексеевке. Куда мы как раз направляемся. Отчего-то неприятно засосало под ложечкой.

– Вот по этой дороге меня тот кореец вез, – сказал я, обращаясь к отцу Ивану. – Тот иеговист.

– Да, Сергей Михайлович, скажите, а много этих самых, иеговых, в Алексеевке? – спросил отец Иван.

– Це я не знаю, – рассудительно ответил голова. – Думаю, шо богато. И церковь своя у них есть… Да, – заключил голова, – думаю богато, коли их церковь прямо в центре села, а вашу, так и не восстановили. Да, так и не восстановили. – Голова вопросительно поглядел в сторону отца Ивана. Отец Иван ничего не ответил. В салоне на какое-то время повисла тишина.