Эриксон Стивен - Пыль Снов

- Ни еды, ни воды, - говорил Наппет. - Шеб прав. Но, что еще важнее, найдя дверь, мы сможем за нею обороняться.

Слова его повисли в наступившей тишине, медленно поднимаясь, словно мелкая пыль - дух видел слова, теряющие форму, но не смысл, порядок звуков, но не страшное значение. Да, Наппет высказал тайное знание. Слова, вырезанные ужасом на их душах.

Кто-то за ними охотится.

Асана начала рыдать - тихо, захлебываясь слезами.

Руки Шеба сжались в кулаки. Он уставился на нее.

А Наппет повернулся к Последнему и задумчиво разглядывал здоровяка. - Знаю, - сказал он, - ты тупоголовый фермер, Последний, но выглядишь сильным. Сможешь держать меч? Если нам придется поставить кого-то у входа - ты сможешь продержаться?

Мужчина нахмурился, отвечая: - Может, я никогда мечом не пользовался, но никто мимо не пройдет. Клянусь. Мимо меня никто не пройдет.

А Наппет уже держал меч в ножнах, который и вручил Последнему.

Дух задрожал, увидев оружие. Он знал его - и не знал. Необычное, пугающее оружие. Он смотрел, как Последний вынимает клинок из ножен: односторонняя заточка, темное, пятнистое железо, острие утяжелено и немного изогнуто. Бегущая по клинку узкая выемка подобна черному разрезу, кошмарной щели в саму Бездну. Он воняет смертью... всё это оружие - ужасный инструмент разрушения...

Последний взвесил меч в руке. - Я предпочел бы копье, - заявил он.

- Мы не любим копья, - зашипел Наппет. - Не так ли?

- Да, - хором отозвались остальные.

Лоб Последнего наморщился еще сильнее. - Я тоже. Не знаю, почему я... я... захотел копье. Думаю, черт в ухо нашептал. - Он сделал охранительный жест.

Шеб сплюнул, чтобы скрепить защиту.

- Мы не любим копья, - шепнул Раутос. - Они... опасны.

Призрак согласился. Лишенный плоти, он тем не менее дрожит и чувствует холод. Было копье в его прошлом, да? Может... Страшная вещь, стремящаяся ударить в грудь, в легкое, распоровшее мышцы руки. Содрогания ударов, стоны костей... он делает шаг назад, еще шаг... Боги, он не любит копья!

- Идемте, - сказал Таксилиан. - Пора искать путь внутрь.

Путь внутрь есть. Дух знал это. Путь внутрь есть всегда. Вызов в том, чтобы его найти, увидеть и понять, что это путь. Важнейшие двери вечно скрыты, замаскированы, кажутся чем-то совсем иным. Важнейшие двери открываются лишь в одну сторону; едва ты проходишь, они закрываются, подняв тучу пыли, и пыль щекочет затылок. Снова их не открыть.

Такова дверь, которую он ищет, понял дух.

Не поджидает ли она в мертвом городе?

Скоро он узнает. Прежде чем ловец отыщет его - отыщет их всех. "Носитель Копья, убийца. Тот, Кто не отступает, Кто смеется в тишине, Кто не дрогнет... нет, он не закончил играть с нами, со мной, с нами, со мной.

Нужно найти дверь.

Мой путь внутрь".

Они подошли к передней лапе дракона, к когтям, к громадным толстым колоннам из мрамора, глубоко вонзенным в твердую почву. Вокруг основания повсюду видны трещины, провалы, земля кажется зыбкой. Раутос хмыкнул и присел, засунув пальцы в одну из трещин. - Глубоко, - пробурчал он. - Город проседает, а значит, вода внизу действительно высосана.

Таксилиан покачивал головой, изучая массивную башню - переднюю лапу. - Слишком большая, - шепнул он. - Она одна стоит полдюжины эрлийских шпилей... если она действительно полая, может вместить тысячу обитателей.

- И все же, - отозвался Раутос, подходя к нему, - погляди на мастерство, на гений скульптора. Видел ли ты прежде такое искусство, такой масштаб, Таксилиан?

- Нет, это превосходит... превосходит всё.

Шеб ступил в тень между когтями и пропал из вида.

Они не замечали ни лестниц, ни дверных проемов или пандусов; выше не было видно окон или ниш.

- Он кажется самодостаточным, - сказал Таксилиан. - Заметили? Нет признаков ферм или пастбищ.

- Ничто не пережило период небрежения, - ответил Раутос. - Насколько мы можем судить, ему может быть сто тысяч лет.

- Это меня удивило бы... да, поверхность выветрена, стерта, но будь он таким старым, как ты сказал - остался бы лишь бесформенный горб, гигантский термитник.

- Уверен?

- Нет, - признался Таксилиан. - Но помню, как однажды в Эрлитане, в скриптории, видел карту времен Первой Империи. Она показывает линию рваных холмов неподалеку от города. Словно позвоночник, пролегший вдоль побережья. Тут и там высокие скалы. Ну, эти холмы до сих пор там, хотя уже не такие высокие, как на карте.

- И насколько стара карта?

Таксилиан пожал плечами: - Двадцать тысяч лет? Пятьдесят? Пять? Ученые делают карьеру, не соглашаясь между собой.