Эриксон Стивен - Пыль Снов

Ни один мужчина не заслужил таких унижений!

Нужно бы наслаждаться свободой - здесь, на обширных равнинах так близко к Овл'дану. Он видит стада бхедринов, которых его народ даже не думал приручать, и стайки родаров, выживших потомков тех животных, за которыми овлы ухаживали. Он знает, что треклятые летерийцы не охотятся за ними, не режут их... нужно восторгаться моментом!

Разве он не жив? Не в безопасности? Разве он не стал вождем клана, неоспоримым главарем нескольких десятков детей, уже забывших родной язык, бормочущих на варварском наречии Баргастов, красящих тела охрой и белой глиной, заплетающих волосы в косы?

Он ехал медленным галопом, ускакав от стоянки Гадра уже на две лиги. Стада повернули ночью на юго-восток, так что он не встретил ни одного зверя на всем пути. Баргастских собак он сперва принял за волков - но они, завидев всадника, побежали к нему, чего никогда не сделали бы волки. Они подбегали все ближе, он уже различал короткий пестрый мех, кургузые морды и маленькие уши. Звери были на редкость дикими и злобными, да и ростом превосходили овлийских овчарок. До сегодняшнего дня псы игнорировали Ливня, разве что огрызались, когда пробегали мимо стоянки.

Он снял копье с крючка и уткнул в стремя у правой ноги. Шесть псов - они, вдруг понял он, крайне утомлены. Ливень натянул удила и замер, заинтересованный.

Звери окружили всадника и лошадь. Он видел, как они падают наземь, высунув слюнявые языки и раскрыв пасти. Удивленный Ливень заерзал в седле. Стоит ли просто проехать круг псов и продолжить бегство?

Если бы это были овлийские собаки, что означало бы такое поведение? Он покачал головой. Будь это тягловые псы, он подумал бы, что враг близко. Ливень нахмурился и привстал в стременах, прищурившись на северный горизонт. Ничего. Он прикрыл глаза ладонью. Да, на горизонте ничего... но на небе? Что это - птицы кружатся?

И что делать? Вернуться, найти воинов и рассказать что видел? "Ваши псы нашли меня. Легли у ног. Далеко на севере... какие-то птицы". Ливень фыркнул. Подобрал поводья, послал лошадь между ближайших собак. Поскакал на север. Птицы не стоят вестей - ему нужно увидеть, что же их привлекло.

Два пса потрусили за ним, остальные встали и пошли к лагерю на юге.

Во времена Красной Маски Ливень ощущал что-то вроде довольства жизнью. Овлы нашли того, за кем стоит следовать. Истинного лидера, спасителя. Когда наступило время великих побед - гибели сотен летерийцев в череде яростных, славных битв - они уверились в предназначении Красной Маски. Он не может точно припомнить, когда все пошло плохо, но он помнит взгляд Тука Анастера, циническую усмешку на лице иноземца. С каждым ироническим комментарием прочные основы веры Ливня содрогались, словно получив смертельный удар... пока не показались первые трещины, пока рвение Ливня не стало насмешкой, издевательством над собой, пока сила не обратилась в слабость.

Такова сила скептицизма. Горсточка слов лишает уверенности, словно семена брошены на каменную стену - нежные ростки и крошечные корешки, да, но со временем они повалят стену. Довольство жизнью само по себе должно было насторожить Ливня, однако он склонил перед ним голову, словно перед богом чистоты, пал ниц, чтобы найти утешение в тени. В любое другое время Красная Маска не стал бы вождем овлов. Без отчаяния, без череды поражений и тризн, без ожидания нависшего над племенем конца - племя изгнало бы его, как сделало раньше. Да, раньше они были мудрее.

Некоторые силы непобедимы, и таковы летерийцы. Их алчба по земле, их желание править и обладать всем - вот ужасные желания, подобно чуме отравляющие души врагов. Едва лихорадка, заставляющая видеть мир именно таким, возгорается в мозгу - всё, война окончена, победа абсолютна и необратима.

Даже Баргасты, его варварские спасители, обречены. Торговцы - акрюнаи разбивают лагеря около линии дозоров. Барышники из Д'расильани гоняют табуны перед стоянками, и то один, то другой воин - Баргаст выбирает коня, осматривает, потом со снисходительным хохотом отсылает назад. Вскоре, как думает Ливень, они найдут породу себе под стать, и всё будет решено.

Захватчики не навечно остаются захватчиками. Постепенно они становятся таким же племенем, как и все другие. Языки смешиваются, путаются, сдаются в плен. Обычаи обмениваются как монета, и вскоре все одинаково смотрят на мир. Если избран неправильный взгляд, жуткие последствия коснутся практически всех.

Овлам следовало склонить шею перед Летером.