Амир Ваддах аль-Амири - Лунный фарш

— М-м-м...

— Тогда извольте обратить внимание на этого темнокожего фигуранта dans la force de l'age. Il est un petit peu toque27.

Терешкова, не отнимая глаз от рукоделия, молча кивнула головой.

— Вам, вероятно, будет интересно узнать, что его прапрадед являлся вашим соотечественником, figurez pas28, его фамилия была Ковалевский... Горный инженер Ковалевский.

Случай этот произошел сто лет назад, чуть больше29, и тоже связан с золотом. Тогдашнему правителю Египта Мухаммеду Али немного не хватало на пирамиду — весь бюджет уходил на поворот Нила через Нубийскую пустыню в Красное море. Я денег не давал — самому надо, — и тогда предприимчивый Али по моему совету телеграфировал в С.-Петербург, предложив тамошней Академии наук выгодную сделку: а) известному русскому путешественнику, полковнику и инженеру Е.П.Ковалевскому, в дальнейшем именуемому "исполнитель", предоставляется бесплатное право и лодка для прогулки к истокам Голубого Нила с последующим написанием книги "Русские в Нижнем Египте"; б) за это правительство страны Египет, именуемое в дальнейшем "заказчик", получает пять шестых от накопанного золота, которое исполнитель обязуется обнаружить в отрогах Абиссинских гор, у крепости Дуль, продираясь сквозь заросли терна.

Дальнейшее вы, mademoiselle, можете прочитать в любой географической хрестоматии: на свою долю золота простой русский инженер приобрел белое пятно в верховьях Тумата, назвал его "страной Николаевкой" (в честь своего кузена, архангельского помещика Андрияна), помазал себя в императоры, завел 16 кур, двух жен, реку Невку, засеял окрестности всякой съедобной ботаникой и... скоропостижно отбыл в СПб, якобы с целью составления официального отчета о командировке.

Больше в Николаевке его никогда не видели.

3. СЫН КОЛДУНА НИКОЛАЕВА

— Шта-а-а?!! — перебивая рассказчика, заорал дурным голосом попугай, не поверив ни единому слову, попытался покрутить лапкой у виска, но, не удержав равновесия, вместе с внушительным пучком соломы смачно плюхнулся на пол, пискнул басом и, оставив после себя пахучую лужицу30, демонстративно зашагал к выходу, не преминув на прощанье обернуться и презрительно смерить величину зарвавшегося ничтожества наглым круглым глазом. Затем, ни слова не говоря, отодвинул клювом Губастого, перешагнул земляной порог и скрылся, подрагивая перышками от возмущения.

Терешкова с интересом досмотрела сценку и требовательно обернулась к Поганке. Тот сидел потупившись, ковырял ямку в глине и выглядел вполне несчастным стариком.

Потом встрепенулся и заговорил:

— Во всей этой истории, mademoiselle, так и остались непроясненными два чрезвычайно важных обстоятельства. Одно из них — причина бегства Ковалевского в Россию, другое же, главное, состояло в моей личной заинтересованности такого рода развязкой.

Давайте взглянем на события шире. Идет война. Джихад подымает суданских мусульман, огонь ислама бушует в сердцах, зеленеют знамена, впереди, на белом скакуне, в бурнусе тонкого руна гордо несется статный пышноусый красавец, сверкая дамасским клинком. Это — я.

Мой отряд с размаху форсирует Бахр-эль-Араб; опережая собственные победные вопли, проносится до Мокеле, теснит угандийских дикарей на тот берег... и только мы доплываем до середины озера, как метеоусловия резко портятся: небо выдает осадки в виде палок, камней и отравленных стрел. Тпр-ру. Товарищи разочарованно тонут; я сам был ранен в руку и голову, однако до своего берега дотянул.

Лежу, значит, в штабной палатке, болею, читаю в "Отечественных записках" занимательную статью о том, как русский физик Б.С.Якоби принес Николаю I чертежи первой в мире подводной лодки с электродвигателем, а царь, весь в пылу интервенции сухопутных войск в Венгрию, хорошего русского физика на хуй послал. "Вот блядство, — огорчаюсь, — ихнему самодержавию, похоже, насрать хотелось в колодезь передовой научной мысли. А мне бы сейчас такую лодку".

И тут от Али приходит эта депеша с гениальным планом, как он собирается мое золото в своем Ниле утопить. Ну, поцелуй меня в задницу, говорю я вслух, а в уме сам собой составляется мат в три хода, все козыри у меня: первые два, "а" и "бэ", я отправляю с нарочным в Каир, а третий, "вэ", — дипломатическим курьером, молнией, в Петербург, к моему однокурснику по Сорбонне Ковалевскому. Во всех отношениях un homme d'un commerce31.

"Здравствуй, — пишу, — приятель Ковалевский. Ужель все так же туманны перспективы петербуржских улиц, освещенных потрескивающими в сырой мгле фонарями?32 Так же грязны дома и сверкают от сырости плиты тротуаров, гулко отражающие угрюмые и сердитые шаги одиноких промокших прохожих? По прежнему ли мрачен колорит столичного неба с неясно отделенною от него темной громадою Исакия?