Мария Голованивская - Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских

Также обязательны внешние проявления такой разновидности радости как восторг . В этимологии этого слова мы впервые сталкиваемся со скрытой метафорой всего поля слов, описывающего радостное состояние человека как «состояние приподнятого духа» (см. также у Лакоффа и Джонсона об ориентационной мегафоре «счастье – верх; грусть – низ» (7)), ведь восторг корнями своими связан со словом торчать (ИЭССРЯ). То же прослеживается и в синонимическом ряду, приводимом Далем: восторгать, восторгнуть, подымать вверх, вырывать и пр. (ТС). Это может наводить на очевидные аналогии с неким определенным плотским состоянием, однако мы удержимся от дальнейшего развития этой темы в силу недостаточности доказательных фактов (все же ср. современное «торчать» – получать удовольствие). Отметим лишь, что это, вероятно, связано с реакцией первобытного сознания на восход солнца (по аналогии: солнечное затмение вызывало неописуемый ужас) и также, через солнце и огонь как вечные символы мужественности, может давать почву для невысказанного нами предположения. У слова восторг существует сочетаемость, приближающая его к радости : его возможно передать кому-либо и разделить с кем-либо. Восторг , имея этимологическую связь с латинским глаголом trahere – «влечь, тянуть», а также «терзать» и имея в древнерусском языке значение «дрожь», «судороги» («восторгать», неперех. – «дрожать, биться» о людях – ИЭССРЯ), сохранил сочетаемость, трактующую это состояние как болезнь: безумный, бешеный восторг, дикий восторг. Восторг есть также некое статическое, хотя и мимолетное, состояние, оно не знает градаций и описывается при помощи глаголов, создающих метафору «территории, места» – прийти в восторг, привести в восторг . В русском языке восторг может также охватить кого-либо , однако эта сочетаемость характерна для чувств и эмоций как таковых и не является специфической характеристикой именно восторга .

Трактовка радости и удовольствия, предложенная известным современным психоаналитиком Э. Фроммом, в полной мере отражает европейскую концепцию и мифологическую картину этих понятий. Предваряя этот анализ, отметим, что русский язык, как мы видели, отражает позицию высшей нравственности, что в большой степени объясняет тот факт, что русские зачастую эстетическим критериям предпочитают этические.

Французскими эквивалентами рассмотренных нами русских слов радость и ликование, безусловно, являются joie и jubilation.

Joie (n. f.) зафиксировано во французском языке с XI века и произошло от латинского gaudia, множественного числа от gaudium – «удовлетворение, удовольствие», «чувственное удовольствие, сладострастие», «человек – источник удовольствия» (DE). Gaudia – слово разговорного языка, где оно фигурировало как существительное женского рода, однако в старофранцузском языке это слово чаще всего оформляется как существительное мужского рода.

В XI веке это слово обозначает «чувство сильного счастья» и употребляется для обозначения в первую очередь проявлений этого чувства. Латинское значение, связанное с проявлениями любви и ласки, исчезло к XIII веку, оставив след лишь в выражении fille de joie (DAF). До XVI века это слово обозначало также «украшение», благодаря народно-этимологическому сближению с joyau. Метонимический смысл «коллективная радость» остался только в диалектах и в выражении feu de joie. С XVIII века зафиксировано антифрастическое употребление этого слова в значении «горе, неудовольствие» (DHLF).

В современном языке joie определяется как глубокая приятная эмоция, овладевающая всем существом человека. Это слово имеет следующую сочетаемость:

causer, provoquer, éprouver, goûter, ressentir, manifester, montrer, témoigner de la joie;

contenir, cultiver, dire, exprimer, extérioriser sa joie;

combler, remplir, bondir, pétiller, délirer, exulter de joie;

etre envahi de joie;

s’abandonner, se livrer à la joie;

une joie éclate, rayonne, se lit, se communique;

etre fou, transporte de joie;

une joie ardente, extrême, vive, folle, extatique, ineffable, indicible, indescriptible, délirante, excessive, bruyante, puérile, austère, intime, insigne, pure, légitime, maligne, méchante, cruelle, communicative, tendre, courte, de courte durée, longue, passagère, éphémerè (TLF, RI, DM1, DS, NDS, DGLF).

Из приведенной сочетаемости мы видим, что радость во французском языке осмысливается в пределах нескольких как четко, так и нечетко очерченных коннотаций. Наиболее целостные коннотативные образы радости – это:

1. Текст, что подтверждается широкими возможностями сочетания этого слова с предикатами речи и письма: dire sa joie, la joie se communique, se lit, joie ineffable, indicible, indescriptible. Сюда же может быть помещен контекст delirer de joie, описывающий одно из проявлений радости как бессвязную бредовую речь (ср. по-русски: от радости можно только кричать, но не бредить, то есть нельзя говорить).