Роберт Стивенсон - Английский с Р. Л. Стивенсоном. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда / Robert Louis Stevenson. The Strange Case of Dr. Jekyll and Mr. Hyde

Thenceforward, he sat all day over the fire in the private room(с того самого времени он просидел весь день у камина в своем номере) , gnawing his nails(грызя ногти) ; there he dined, sitting alone with his fears(там же он и поужинал, оставаясь: «сидя» наедине со своими страхами) , the waiter visibly quailing before his eye(и при его взгляде официант явно трусил; to quail – трусить, пасовать; приходить в ужас, дрогнуть ) ; and thence, when the night was fully come(и оттуда, когда окончательно опустилась ночь) , he set forth in the corner of a closed cab(он уехал, /забившись/ в угол закрытого экипажа; to set forth – отправляться /в путешествие и т. п./ ) , and was driven to and fro about the streets of the city(и был возим взад и вперед по улицам города = приказал кучеру возить его по улицам без всякой цели; to drive – везти, перевозить ) . He, I say – I cannot say, I(я говорю «он» – я не могу сказать «я»).

Thenceforward, he sat all day over the fire in the private room, gnawing his nails; there he dined, sitting alone with his fears, the waiter visibly quailing before his eye; and thence, when the night was fully come, he set forth in the corner of a closed cab, and was driven to and fro about the streets of the city. He, I say – I cannot say, I.

That child of Hell had nothing human(в этом порождении = исчадии ада не было ничего человеческого; child – ребенок, дитя; порождение, плод ) ; nothing lived in him but fear and hatred(в нем не жило ничего, кроме страха и ненависти) . And when at last, thinking the driver had begun to grow suspicious(и когда наконец, подумав, что извозчик начинает становиться подозрительным = опасаясь, как бы извозчик чего-нибудь не заподозрил; suspicion – подозрение ) , he discharged the cab and ventured on foot(он отпустил кэб и отважился пойти пешком; to venture – рисковать; отважиться ) , attired in his misfitting clothes(облаченный в плохо сидящий костюм /не по росту/) , an object marked out for observation(объект, отмеченный/выделенный для наблюдения = привлекая к себе внимание; object – предмет, вещь; нелепый человек ) , into the midst of the nocturnal passengers(/затесавшись/ между ночных прохожих; midst – середина ) , these two base passions raged within him like a tempest(/при этом/ в нем, словно буря, бушевали именно две эти низменные страсти) . He walked fast, haunted by his fears(он шел быстро = торопливо , преследуемый собственными страхами; to haunt – являться /о привидении/; часто посещать; неотступно преследовать /кого-либо/, ходить хвостом ) , chattering to himself(разговаривая сам с собою = что-то бормоча про себя; to chatter – щебетать; стрекотать /о птицах/; болтать ) , skulking through the less frequented thoroughfares(пробираясь тайком по наименее посещаемым улицам; frequent – частый; to frequent – часто посещать, бывать ) , counting the minutes that still divided him from midnight(считая минуты, которые все еще отделяли его от полуночи) . Once a woman spoke to him(однажды с ним заговорила женщина) , offering, I think, a box of lights(предлагая, мне кажется, коробку спичек; to offer – предлагать; предлагать для продажи; light – свет; огонь, пламя ) . He smote her in the face, and she fled(он ударил ее по лицу, и она убежала; to smite – /сильно/ ударять, бить; to flee – убегать, спасаться бегством ).

That child of Hell had nothing human; nothing lived in him but fear and hatred. And when at last, thinking the driver had begun to grow suspicious, he discharged the cab and ventured on foot, attired in his misfitting clothes, an object marked out for observation, into the midst of the nocturnal passengers, these two base passions raged within him like a tempest. He walked fast, haunted by his fears, chattering to himself, skulking through the less frequented thoroughfares, counting the minutes that still divided him from midnight. Once a woman spoke to him, offering, I think, a box of lights. He smote her in the face, and she fled.

When I came to myself at Lanyon’s(когда я пришел в себя = снова стал собой в /кабинете/ Лэньона) the horror of my old friend perhaps affected me somewhat(то ужас моего старого друга, вероятно немного повлиял на меня = тронул меня) : I do not know(я не знаю /точно/) ; it was at least but a drop in the sea to the abhorrence(во всяком случае, это была лишь капля в море того отвращения; to abhor – питать отвращение; ненавидеть; презирать: he abhors being idle – он презирает безделье ) with which I looked back upon these hours(с которым я вспоминал эти часы; to look back – оглядываться: «взглянуть назад»; вспоминать ) . A change had come over me(во мне произошла /решительная/ перемена: «перемена нашла на меня») . It was no longer the fear of the gallows(это не был больше страх виселицы) , it was the horror of being Hyde that racked me(это был страх остаться: «быть» Хайдом, что пытал/мучал меня; to rack – вздернуть на дыбу; пытать, мучить; rack – дыба ) . I received Lanyon’s condemnation partly in a dream(я выслушивал осуждение = обличения Лэньона словно во сне = как в тумане; to receive – получать; выслушивать; partly – частично; отчасти ) ; it was partly in a dream that I came home to my own house and got into bed(и также, словно во сне, я вернулся в свой собственный дом и лег в постель) . I slept after the prostration of the day, with a stringent and profound slumber(после изнурений того дня я спал тяжелым и глубоким сном; prostration – распростертое положение; изнеможение, упадок сил; stringent – строгий; напряженный ) which not even the nightmares that wrung me could avail to break(который не могли прервать даже терзавшие меня кошмары; to wring – скручивать; причинять страдания, терзать; to avail – быть полезным, помогать ).