Висенте Бласко-Ибаньес - Испанский с В. Бласко Ибаньесом. Стена / Vicente Blasco Ibáñez. La pared

La pobre Borda no se quejaba. Ella también quería trabajar mucho, para que nunca le quitasen el pedazo de tierra, en cuyos senderos aún creía ver el zagalejo remendado de aquella vieja hortelana, a la que llamaba madre cuando sentía la caricia de sus manos callosas.

Allí estaba cuanto quería en el mundo(там было все то, что: «сколько» /она/ любила в мире = в жизни) : los árboles que la conocieron de pequeña(деревья, которые знали ее маленькой) y las flores, que en su pensamiento inocente(и цветы, которые в ее невинных мыслях) hacían surgir una vaga idea de maternidad(заставляли возникать = пробуждали смутную идею материнства; hacer – делать, заставлять; vago – свободный; неотчетливый ).

Allí estaba cuanto quería en el mundo: los árboles que la conocieron de pequeña y las flores, que en su pensamiento inocente hacían surgir una vaga idea de maternidad.

Eran sus hijas(/они/ были ее дочерьми) , las únicas muñecas de su infancia(единственными куклами ее детства) , y todas las mañanas experimentaba la misma sorpresa(и каждое утро: «все утра» она испытывала /все/ то же удивление) viendo las flores nuevas(видя новые цветы) que surgían de sus capullos(которые появлялись из своих бутонов) , siguiéndolas paso a paso en su crecimiento(следя за ними шаг за шагом в их росте = за их постепенным ростом; seguir – следовать, сопровождать, следить ) , desde que, tímidas(с /того момента, как они/, скромные) , apretaban sus pétalos(сжимали свои лепестки) , como si quisieran retroceder(как будто: «как если бы» хотели отойти назад/отступить) y ocultarse(и спрятаться) , hasta que con repentina audacia(до /тех пор, как они/ с внезапной отвагой) estallaban como bombas de colores y perfumes(взрывались, словно бомбы красок и ароматов; color, m – цвет, краска ).

Eran sus hijas, las únicas muñecas de su infancia, y todas las mañanas experimentaba la misma sorpresa viendo las flores nuevas que surgían de sus capullos, siguiéndolas paso a paso en su crecimiento, desde que, tímidas, apretaban sus pétalos, como si quisieran retroceder y ocultarse, hasta que con repentina audacia estallaban como bombas de colores y perfumes.

El huerto entonaba para ella una sinfonía interminable(сад пел для нее нескончаемую симфонию; entonar – запевать, тонировать; terminar – заканчивать ) , en la cual la armonía de los colores(в которой гармония красок) se confundía con el rumor de los árboles(смешивалась с шумом/шелестом деревьев) y el monótono canturreo(и однообразным напевом; canturrear – напевать ) de aquella acequia fangosa(той илистой канавы; fango, m – тина, слякоть ) y poblada de renacuajos(населенной головастиками; poblar – населять ) , que, oculta por el follaje(которая, укрывшись: «скрытая» листвой) , sonaba como arroyuelo bucólico(звучала как пасторальный ручеек).

El huerto entonaba para ella una sinfonía interminable, en la cual la armonía de los colores se confundía con el rumor de los árboles y el monótono canturreo de aquella acequia fangosa y poblada de renacuajos, que, oculta por el follaje, sonaba como arroyuelo bucólico.

En las horas de fuerte sol(в часы зноя: «сильного солнца») , mientras el viejo descansaba(пока старик отдыхал) , iba la Borda de un lado a otro(Борда бродила по саду: «ходила из одной стороны в другую») , admirando las bellezas de su familia(восхищаясь красотой: «красотами» своей семьи) , vestida de gala(одетой в лучшие наряды; gala, f – празднество, праздничное платье ) para celebrar la estación(чтобы отпраздновать весну: «сезон») . ¡Qué hermosa primavera(какая прекрасная весна) ! Sin duda(без сомнения) , Dios cambiaba de sitio en las alturas(Господь спускался с высоты «менял местоположение в вышине»; alto – высокий ) , aproximándose a la Tierra(приближаясь к земле; próximo – ближний, ближайший ).

En las horas de fuerte sol, mientras el viejo descansaba, iba la Borda de un lado a otro, admirando las bellezas de su familia, vestida de gala para celebrar la estación. ¡Qué hermosa primavera! Sin duda, Dios cambiaba de sitio en las alturas, aproximándose a la Tierra.

Las azucenas de blanco raso(белоснежные: «гладко белые» лилии) , se erguían con cierto desmayo(приподнимались томно: «с некоторым головокружением»; erguir – поднимать, выпрямлять; cierto – определенный; desmayo, m – обморок ) , como las señoritas en traje de baile(как девушки в бальных платьях) que la pobre Borda había admirado muchas veces en las estampas(которыми бедная Борда часто: «много раз» восхищалась, /глядя/ на картинки) ; las camelias, de color carnoso(розовые: «цвета плоти» камелии; carne, f – мясо ) , hacían pensar en tibias desnudeces(вызывали в воображении: «заставляли думать» о прохладной наготе; desnudo – нагой ) , en grandes señoras indolentemente tendidas(о знатных дамах, лениво раскинувшихся; grande – большой, знатный; tender – расправлять, растягивать ) , mostrando los misterios de su piel de seda(показывая тайны = не скрывая тайн своей шелковой кожи) ; las violetas coqueteaban(фиалки кокетничали) ocultándose entre las hojas(прячась среди листьев) para denunciarse con su perfume(чтобы выдать = выдавая себя своим ароматом; denunciar – обвинять, разоблачать ) ; las margaritas se destacaban como botones de oro mate(ромашки желтели: «выделялись», как пуговицы из матового золота; destacar – выделять; destacarse – выделяться, блестеть ) ; los claveles, cual avalancha revolucionaria de gorros rojos(гвоздики, как революционная лавина /солдат/ в красных картузах; gorro, m – шапка, картуз ) , cubrían los bancales(покрывали = заполняли грядки) y asaltaban los senderos(и осаждали тропинки; asaltar – нападать ) ; arriba, las magnolias balanceaban su blanco cogollo(над ними: «наверху» магнолии раскачивали свои белые чаши: «сердцевины»; cogollo, m – побег, росток, сердцевина ) como un incensario de marfil(словно кадило из слоновой кости) que esparcía incienso(которое источало: «распространяло» благоухание; incienso, m – ладан, фимиам ) más grato que el de las iglesias(приятнее, чем «то, /которое/» в церквях) ; y los pensamientos, maliciosos duendes(а анютины глазки, лукавые гномы; mal – плохой; malicioso – злой, лукавый; duende, m – домовой, гном ) , sacaban por entre el follaje(приподнимали из листвы: «вынимали через листву») sus garras de terciopelo morado(свои фиолетовые бархатные коготки: «из фиолетового бархата») , y, guiñando las caritas barbudas(и, сморщив свои бородатые личики: «подмигивая своими бородатыми личиками»; guiñar – подмигивать; cara, f – лицо; barba, f – борода ) , parecían decir a la chica(казалось, говорили: «говорить» девушке) :