Лейла Мичем - Дикий цветок

Вдовье горе матери обдавало Сайласа не меньшим холодом, чем налетевший осенний ветерок, но менять что-либо было уже поздно. Он поедет в Техас и заберет с собою сына и невесту. Споры на сей счет порядком ему надоели. Для матери семья значила очень много. Сайлас это понимал, но земля – основа существования любого уважающего себя мужчины. Если у него нет собственной земли, которую можно возделывать и засеивать, то мужчина – никто, из какой бы уважаемой семьи он ни происходил. Елизавета давно уже перечислила все имеющиеся в ее арсенале возражения против переезда вместе с семьей из безопасного и обустроенного родового гнезда на территорию Техаса, балансирующего на грани революции. Ходили слухи, что американские поселенцы собираются объявить о своем выходе из состава Мексики. Такой шаг, без сомнения, приведет к войне с правительственными войсками этой страны [1].

– И что же мне делать, мама? Оставаться жить в этом доме, в котором ни я, ни мой сын никогда не будем полноправными хозяевами?

– Не навязывай Джошуа того, чего хочется тебе, – не согласилась с ним мать. – Ты всегда мечтал об этом, но теперь тебе стоило бы задуматься о том, что ожидает в Техасе Летти и твоего малыша.

Женщина закрыла лицо руками. Перед ее внутренним взором предстали жуткие видения, о которых Елизавета не единожды предупреждала сына: страшные болезни (в 1834 году в колонии Стивена Ф. Остина вспыхнула холера), индейцы, дикие животные, змеи, кровожадные мексиканцы, опасные переправы через реки и ужасная погода. Список опасностей этим не ограничивался. Самым страшным, впрочем, было то, что она никогда больше не увидится со своим сыном, внуком и Летти.

– Это ты, мама, не приписывай им своих желаний. Если бы мне предложили несколько акров земли где-нибудь в месте вполне безопасном, ты бы и тогда стала отговаривать нас от переезда. Для тебя важно, чтобы мы жили в Квинскрауне, все вместе, как одна семья. Ты не задумываешься о том, что отец практически отрекся от меня, а брат едва сдерживает свое ко мне отвращение.

– Не преувеличивай. Твой брат не относится к тебе плохо. Он просто тебя не понимает. А папа поступил так, потому что считал, что это поспособствует дальнейшему благосостоянию Квинскрауна.

– Вот и я собираюсь руководствоваться интересами Сомерсета.

– Что?

– Я собираюсь назвать свою плантацию в Техасе в честь родоначальника династии Толиверов, герцога Сомерсета.

Мать ничего ему не возразила, не найдя аргумента против подобного рода амбициозных планов.

Во всех ее теперешних горестях повинна последняя воля Бенджамина Толивера. Сайлас беспрестанно напоминал об этом матери, впрочем, его гнев не оправдывал невоздержанного, грубого поведения в последние несколько недель. Сын это осознавал, и ему было стыдно перед матерью. Он любил Елизавету и понимал, что будет скучать вдали от нее, но в то же время Сайлас подозревал, что его мать намеренно «проглядела» несправедливость, содержащуюся в завещании покойного. Если бы Бенджамин Толивер разделил собственность между двумя сыновьями, Сайласу пришлось бы навсегда распрощаться со своей мечтой. Он бы сделал все для того, чтобы поладить с Моррисом, который любил племянника и восхищался милым характером будущей невестки. Летти и его мать превосходно поладили. Елизавета полюбила ее, словно дочь, которой у нее никогда не было, а его невеста воспринимала свекровь в качестве воскресшей матери, которую потеряла в раннем детстве. Как бы тихо они зажили!

Даже Моррис теперь осознал, что потеряет вследствие своей победы.

– Мы что-нибудь придумаем, – заявил он, но что бы ни предложил Сайласу старший брат, это не смогло бы залечить глубокой раны, нанесенной пренебрежением, которое продемонстрировал своим завещанием отец.

Он не возьмет у брата того, в чем отказал ему Бенджамин Толивер.

Он отправится в Техас.

Сайлас с благодарностью в глазах наблюдал за другом, который станет его спутником на дороге к далеким землям. Жеребец гарцевал на месте. Джереми Уорик не стремился усмирить буйный норов своего коня. Подобно ему, Джереми не склонен был удерживать своих душевных порывов. Сайлас ценил это качество его характера. С одной стороны, Джереми славился своим необыкновенным здравомыслием, с другой – любил рисковать. Впрочем, никогда прежде друзья не пускались в такую опасную авантюру, как та, которую они задумали нынче.

Прежде чем привязать коня, Джереми передал Сайласу сумку с почтой, за которой он ездил в Чарльстон. Мужчина торопливо расстегнул пряжки ремней и, вытащив письмо от Стивена Ф. Остина, известного вербовщика поселенцев в Техас, принялся читать. А в это время его друг, почистив сапоги, поднялся на веранду.