Елена Сазанович - Это будет вчера

– Мышка, ты самая настоящая. Что я мог для тебя сделать? И какое еще желание исполнить?

Она зажмурила глаза, на секунду задумалась, и вновь открыла их, запрокинув голову к лунному небу.

– Вот тот, – кивнула она на лунный шар, – самый маленький осколочек от луны. Сыграй, Фил, роль влюбленного до конца.

– Самый маленький осколочек для самой маленькой Мышки!

Она протянула ладонь. И в ней засверкал бусинкой маленький осколочек ярко-желтой луны. И я приколол его к рыжим волосам. И он ярко вспыхнул в них. Что ж, с ролью влюбленного я справился отлично.

Мы спустились на землю. И сразу же столкнулись с холодным лицом Дьера. Он протянул руку и помог Мышке сойти.

– Нам пора, Маша, – отчеканил он ледяным тоном.

– Да, Дьер, – тихо отозвалась она.

Я непонимающе уставился на них.

– Мышка, ты что, ты куда, Мышка?

Она ободряюще улыбнулась мне. И прикоснулась теплой, как у ребенка, ладошкой к моей небритой щеке.

– Не печалься, Фил. Я уеду. Мне надо, Фил.

– Но зачем? Куда? Ты что, Мышка, с ума сошла? – выкрикнул я.

– Ну… Ну, мне нужно домой. Ненадолго. Я возьму только вещи.

– Ты не умеешь лгать, Мышка. Ответь, ты куда?

– Это правда, Фил. Я – домой. И ничего больше не спрашивай, – и она не дожидаясь моих слов со всей силы, до боли, до крови поцеловала меня.

– Когда тебя ждать, Мышка, – прошептал я побелевшими губами с выступившими на них капельками яркой крови. – Когда ты вернешься, Мышка?

– Ты жди меня, Григ, жди…

И я, не успев опомниться, схватить ее, задержать, остался один. Она скрылась с Дьером в ликующей толпе. Я бросился за ними, пробивая локтями веселящихся людей и вглядываясь в сверкающий лунный осколочек в ее огненно-рыжих волосах. Она удалялась от меня все дальше и дальше. И, наконец, ее бусинка в волосах вовсе исчезла из виду. Я не успел. И закончилась музыка, перестал громыхать салют и не слышались крики толпы.

Я рассеянно стоял посреди совершенно пустой площадки. И напротив меня, на окне фотоклуба висела огромная фотография смеющейся Мышки, которую я совсем недавно сумел сотворить.

Я очнулся, когда кто-то легонько прикоснулся к моему плечу. Я вздрогнул и резко оглянулся. Какой-то низкорослый человек в дорогом костюме и трубкой в зубах, улыбнулся мне:

– Вы Фил? Я не ошибся?

– По-моему, не ошиблись, – пробубнил я невнятно в ответ.

– У меня к вам дельце, дельное предложение, – и он кивнул на портрет Мышки. – Это прекрасная работа. Вы можете далеко пойти, Фил.

– Мне не надо никуда идти. Я прекрасно стою на земле.

– А вы шутник, Фил. Я ценю юмор. Но все же.

Подумайте, вы талантливы. И у вас еще вся жизнь впереди. Никогда не упускайте в ней шанса, – и он, сунув в руки мне визитную карточку, тут же скрылся за густыми деревьями.

А я огляделся. Площадь была совершенно чистой, словно совсем недавно на ней не валялось конфетти, обертки от конфет, пустые бутылки. Словно недавно на ней не танцевали, смеялись, не пели песни и не летали на картонных лошадках. Мышки не было со мной рядом.

И мое сердце до боли сжалось. Мне не к кому было прильнуть головой и передать свою боль, и мне захотелось кричать на весь мир. Но вместо крика я издал только глухой стон и прошептал:

– Ты сейчас вернешься, Мышка!

Но, увы, на сей раз мое желание не сбылось.

Единственное желание, которое я загадал для себя…

И вдруг я услышал глухие рыдания и обернулся на звуки. Под каким-то высохшим корявым деревом сидела на земле моя давняя подруга администраторша, в каком-то выцветшем халате. В ее ушах уже не звенели бриллиантовые люстры. Перед ней стояло огромное железное корыто, пробитое со всех сторон дырками. Она сидела у разбитого корыта и плакала навзрыд, и я, чтобы не нарываться на грубости, незаметно обошел ее и тут же нос к носу столкнулся еще с одним старинным приятелем Быком.

– А, это ты, Фил, – пробубнил он.

Улизнуть от него уже было невозможно. И я попытался улыбнуться, но у меня это плохо вышло.

– Ну и как поживает нынешний прокурор города? – спросил я.

Он пожал плечами.

– Насколько мне известно, он живет неплохо. Но его давняя мечта купить зелененький форд так и не сбылась.

– Я же про тебя спрашиваю, дружище! Про твои прокурорские дела?

Он округлил свои бычьи глаза.

– Ты что, Фил, с глухого перепоя? Иди отоспись. А мне пора, – вздохнул он и почесал затылок. – На службу.

Надо же кому-то охранять этих придурков. Хотя, если честно, я бы с удовольствием выпил с тобой по стаканчику, – и он, безнадежно махнув рукой, покосолапил в сторону здания городской тюрьмы.