Анатолий Звонов - Отдушины. Повести и рассказы о детстве и юности в Стране Советов

Димка в ответ только кивал головой, замер от радости предстоящих новых впечатлений. Чтобы не опоздать, в девять часов вечера, когда гости еще танцевали, забрался в свою кровать и уснул.

Ехали в метро втроем. Фонари на улице Дзержинского освещали постовых милиционеров с красными обветренными лицами. В самом углу дома, за Сороковым гастрономом, в цоколе прятались тяжелые деревянные двери. Вахтер у дверей проверил удостоверение Сергея Николаевича и пропустил мальчишек только после тихих слов: «Эти двое со мной!»

Шли через большущую едва освещенную раздевалку, огромное фойе размером с половину футбольного поля. В самом дальнем его углу – маленькая железная дверца, которую по-хозяйски открыл Сашкин отец. Димке показалась, что за ней перед ним предстанет неизведанный таинственный мир. Осторожно спускались по длинной и крутой лестнице в подземелье, миновали еще пару железных дверей прежде, чем попали в тир. Когда сняли верхнюю одежду, Сергей Николаевич протянул к Димке правую руку, строго спросил:

– Давай ведомость! Взял? Стрельбу надо заработать!

Димка протянул ведомость с отметками за первую четверть и нахмурился, опустив голову. А Сашкин отец внимательно смотрел на маленькую картонку и считал в уме:

– По моим правилам тебе полагается всего три патрона.

– Как это, почему? – Димка едва сдерживал слезы.

– Все очень просто: три пятерки – это пятнадцать очков, две четверки – еще восемь. Итого – двадцать три. Но у тебя две тройки! За каждую тройку я по десять очков снимаю. Двадцать три минус двадцать будет три.

Сергей Николаевич выдержал паузу, но увидев, что Димка вот-вот расплачется, заключил:

– Ладно, на первый раз дам тебе пятнадцать патронов. Выбирай оружие!

Он открыл сейф, а там были и револьвер, и вальтер, которые Димка знал, и еще другие пистолеты. В отдельном сейфе стояли винтовки и даже автоматы. Пока ребята выбирали себе пистолеты, Сергей Николаевич устроил место для стрельбы: закрепил мишени на специальных тележках, нажал большую красную кнопку, и они сами поехали по рельсам вглубь тоннеля. Потом он разложил патроны, закрепил на треноге бинокль, полушутя скомандовал:

– На рубеж огня, марш! Заряжай!

Димка повторял все движения за Сашкой, а Сергей Николаевич подсказывал, поправлял, если что не так. Когда, наконец, все было готово, по команде «Огонь» Сашка начал стрелять, а Димка вытянул правую руку с револьвером, но удержать его неподвижно и целиться не смог.

– Ладно, давай попробуем из винтовки лежа, – сказал Сергей Николаевич, устраивая справа лежак, – для пистолета тебе еще надо силушки поднабраться.

В то время, когда Димка устроился на лежаке и успел сделать несколько выстрелов, загудели мужские голоса, и в распахнутую дверь вошли четверо. Среди них был и Димкин отец. Он был веселее всех, предлагал стрелять из любого оружия на таких вот условиях: кто первый не попадет в десятку, тот платит за полный обед для всех четверых в буфете. Соревнование было не долгим: на втором круге один из офицеров промазал, о чем Сергей Николаевич,

следивший в бинокль за результатами, немедленно оповестил веселую компанию.

– Андрей Николаевич! – громко сказал Димкин отец, выдержал паузу и продолжил, – с тебя причитается!

Компания дружно захохотала и отправилась в буфет.

Получилось так, что отец даже не заметил Димку. А ему так нужна было поддержка: стрельба не задалась. Не сделав десятка выстрелов, он загрустил и встал с лежака, ожидая, когда Сашка тоже окончит.

Почистили оружие – чтобы ни одной соринки – и отправились домой.

На следующее утро Димка подошел к отцовским гантелям. На каждой из них была вмятина с надписью: 5 кг. Сначала он просто носил одну из них по комнате, а потом начал копировать движения, которые делал отец, и чувствовал, что в руках и ногах появляется сила. Но Димка был парнем болезненным: из каждого месяца неделю проводил в кровати с температурой под тридцать девять. Воспалялись гланды. Лечили их пенициллином и прогреванием над кастрюлей с только что вскипевшей водой, в которую бросалась ложка пищевой соды. Вообще-то надо было гланды удалять. Но это откладывали на потом – а вдруг пройдет само.

До самых Новогодних каникул Димка и арифметику, и письмо с чистописанием делал на «хорошо» и «отлично». Старался. Учительница сразу это заметила: