Модест Казус - 365. Сказки антарктических писателей

А службу наш пограничник нёс следующим образом.

Вдоль линии, по которой он маршировал с ученой собакой, торчали полосатые столбики с гербами. И количество им было – семнадцать штук! Пограничник патриотично сосчитывал семнадцать столбиков, поворачивал обратно и начинал заново. Три, четыре, пять, семь. И следил при этом, чтобы не пролез шпион.

В жизни каждого из нас наступает тот самый день. В свой тот самый день пограничник обнаружил, что полосато-гербовых столбов на его пути встретилось почему-то не семнадцать, а восемнадцать.

– Хм! – задумался педантичный пограничник и принялся вышагивать в обратном направлении. На обратном пути столбов получилось шестнадцать,

– Хм-хм! – снова задумался педантичный пограничник. И вновь проследовал по незамысловатой траектории, загибая пальцы. С третьей попытки столбов насчитал он пять, а с четвертой – сорок два.

– Так! – вслух сказал пограничник. Затем подумал. И еще подумал. И сказал:

– Так-так.

Досчитал до десятого столбика и привязал к нему собаку.

– Вот так, – азартно ухмыльнулся педантичный пограничник и вдруг заметил, что столбов больше не осталось.

– Хм! – вновь задумался педантичный пограничник.

– Ав-ав, – напомнила о себе собака. Тогда пограничник привязал к столбу себя самого, а собаку отвязал, чтобы та искала пропавшее невесть куда государственное имущество.

Обрадовавшись свободе, собака залаяла, подпрыгнула и скрылась в чащобе, где волки да зайцы, где жизнь кипятком и где расцветает яркими красками каждый новый день. А пограничник завыл по-собачьи, да так жалобно, что бабки в соседних деревнях неистово закрестились.

– Кхе-кхе – прокашлял в кулак дед Макар – на утро там и сям милиционеры шастали. Дезертира искали. Пропал солдатик. Сгинул, брат, в неизвестность. А через недельку появился в округе этот полоумный. – дед посмотрел на Федота – слышь, Федот? Про тебя, дурака, рассказываю!

Но Федот только рожи страшные корчил да со смеху вываливался в окно.

– Тьфу! – дед Макар поднялся с лавки – Вот так-то, Лёнька. А ты говоришь «кто верен любви – тот любим».

И пошли мы с дедом пить горькую.

Живёт на белом свете одна добрая и хорошая девочка О. Просто О. И никак иначе. Имя у неё такое. А почему такое – история умалчивает. Может папа назвал, может мама назвала, может бабушка с дедушкой назвали, а может Семён Афанасьевич, а может само назвалось. И все-все знакомые, друзья и родственники говорили;

– О, здравствуй!

– Как ты красива сегодня, О!

– О, как дела твои, О?

Но девочка О не отвечала, потому что постоянно спала и снился ей грушевый сок.

А в мире сменялись времена года, рождались дети и ветра, неоновые искры рассыпались по городам, бульдозеры вгрызались железными зубьями в асфальт, кабеля и провода связывали планету, а по космосу, раздвигая дикие созвездия, вышагивал Вечный Гагарин.

Но девочка О спала крепко-крепко и ничего об этом не знала.

А мусоры и яды загрязняли реки, и выползали из тех рек прожорливые суслики-убийцы, ядерные ракеты косили под корень генеалогические деревья, города исчезали с планеты словно цветы с полотен истеричного художника… Всё гремело, шумело, трещало по швам… Сгорало солнце и падало небо.

И тут от грохота проснулась девочка О. Посмотрела по сторонам и подумала:

– Что-то здесь не так.

А может она подумала, что это очередной сон… И на всей планете не осталось никого, кто мог бы ей объяснить. Повернулась девочка О на другой бок и снова уснула.

А в мире остывали огненные бурления, утихал мировой океан, частички звёзд опускались на планету, растворяясь в том океане, на сушу выползали гады, обращаясь в зверюг, появлялись новые деревни, новые города, новые люди, всходили колосья, распускались цветы, в морях плавали храбрые капитаны, люди в шафранных мантиях строили монастыри, кошки пили молоко, рождались дети и ветра… Ветра играли на бельевых веревках, а дети бегали по лужам. Вдогонку за дождями.

От их задорных криков и проснулась девочка О. Выглянула в окошко, заулыбалась вся, и побежала играть с детьми в салки-пряталки.

Мальчик один гулять на улице вздумал. И к маме пошёл. И сказал.

А мама ответила, чтоб шёл и гулял. Мальчик поворотился – и за дверь, а мать ему

– Иди сюда, подляк-сорванец!

И дальше.

– На тебе денюжку. Купи себе пончик да съешь!

Мальчик, подумав, взял деньги и – гулять. За углом в кондитерской палатке он взял пончик, съел, а денюжку не отдал, а тёте брюхатой сказал, что больной душевно, чем вызвал испуг в её заплывших жиром глазах. Тётя добрая была, а мальчик купил в другом магазине спичек и – давай баловаться.