Маргарита Посохова - Для тех, кому не нужно славы. Серия «Трианон-мозаика»

Сколько живет на свете сама Елена Степановна, знали только официальные документы. Аня помнила ее всегда одинаковой – стройная, быстрая дама без возраста, энергичная, как в рекламе батареек, с волосами, выкрашенными всегда в один и тот же красновато-каштановый цвет.

– Ох, боюсь, зря мы так программу кардинально поменяли… Чего испугались, что публика иноязычная? Музыка перевода не требует – бормотала она, обращаясь скорее к самой себе, нежели к Ане. – Как рояль? Без дефектов? Вот и хорошо. После распевки сразу давай попурри. Стали! Глазки на меня!

Елена Степановна, прямая, как натянутая струна, царственно-повелительным дирижерским жестом вытянула руки:

– И-и-и… Ма-мо-ми-мо-му… Ровнее, ровнее… Не кричим, поем… Еще раз…

Репетиция пошла привычным ходом. Хористы у Елены Степановны были приучены выступать часто и в любой обстановке. Приходилось петь и на ступенях собора, и на лесных полянах, и на всех городских праздниках, перед всеми гостями. Пели в мороз, и в жару, и под дождем, не говоря уж о залах районных дворцов культуры, с их вечными сквозняками и отсырелыми от недостатка отопления фортепиано. Елена Степановна придерживалась мнения, что искусство только тогда ценно, когда у него есть аудитория. Единственно, в чем она была непреклонна, чтобы дети до и после выступления находились в комфортных условиях. Не дай Бог устроителям концерта выделить маленьким хористам неудобное или холодное помещение, а пуще того – не развезти каждого из них по домам после выступления. Местные власти Елену Степановну хорошо знали, как знали, что никакие дыры в бюджете не послужат им оправданием – в случае чего. Поэтому во все времена коллектив у такого руководителя слыл образцовым, дети шли охотно, а родители не волновались за своих отпрысков.

Месяц назад хоровой ансамбль выступал по случаю открытия памятника ко Дню Победы. Присутствовало все городское начальство, приехали, как водится, представители от губернатора и еще какие-то господа с охраной. Должно быть, исполнители были в ударе, потому что слушатели испытали самые разнообразные чувства – от умиления до восторга. Кое-кто из ветеранов даже прослезился, вызывая маленьких певцов на бис.

В результате сразу после праздников Елену Степановну вызвали к мэру их городка Никольска и огорошили: она со своим коллективом едет во Францию, в департамент Жер. Никольск и городок Оз стали побратимами во времена перестройки, и местное начальство охотно ездило туда обмениваться опытом. Правда, никольские жители злословили по этому поводу, что ездят не за опытом, а за арманьяком, которым славились те места. Но город-побратим как раз в июне собирался праздновать какой-то местный юбилей, вот и нашелся повод отправить туда детский коллектив, чтобы поздравить французов.

Все решилось очень быстро. Как оказалось, средства для поездки выделил один из важных гостей, тот, у кого было больше всего охраны. Должно быть, у него имелись важные причины проявить такую щедрость – поговаривали, что он собирается восстановить в окрестностях Никольска комбинат, который прежде кормил всю округу и о котором местные стали уже забывать. Как бы то ни было, вопрос с поездкой решился стремительно, документы оформлены в считанные дни, заказаны билеты на самолет и забронированы гостиничные номера. Мало того, дети в сопровождении взрослых еще провели целый день в Париже, для них были оплачены экскурсии и даже старинные карусели, а потом и кафе с восхитительными десертами. Теперь предстояло подтвердить, что деньги потрачены не зря. Политкорректная Елена Степановна, разумеется, так не сказала вслух, но, судя по ее необычной нервозности, была на взводе. Однако репетицию она затягивать не стала – накануне дети провели большую часть дня в дороге, добираясь из Парижа в Гасконь, и все теперь нуждались в отдыхе.

– Всем спасибо! – как обычно, сказала она, в последний раз округло взмахнув рукой, сжимая ее при этом в сухой кулачок. – Отдыхать, пораньше – она грозно посмотрела на самых бойких девчонок – ложиться спать, лично всех проверю… А после завтрака снова сюда, на последнюю репетицию. Помню. Помню! – повернулась она к переводчице Моник. – В двенадцать часов у нас еще обзорная экскурсия по городу. Потом обед, небольшой отдых и готовиться к концерту. Не забудьте заранее развесить сценические костюмы на вешалки, чтобы отвиселись. Зайду проверю. Пелеринки получите перед самым концертом.

Сценическими костюмами громко называлась простецкая белая блузка с темно-синей юбкой, предусмотрительно сшитые из немнущейся синтетической ткани. Только небольшие пелеринки в синий горох были изготовлены из хорошего шелка, но их полагалось надевать уже на сцене. Детвора оживилась, соскакивая со станков, кое-кто, застоявшись, успел спрыгнуть в зал прямо со сцены, пока бдительная Елена Степановна не пресекла их порыв. Кое-как направив детский ручеек в проход между кресел по направлению к выходу, она повернулась к Ане: